Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том I

Подобное зрелище, так веселившее местных жителей, конечно, потрясало любого европейца.

Но у ариои существовал еще один обычай, который поражал первых визитеров не меньше, чем их экстравагантные выступления. Убийство собственных новорожденных детей.

Блая, как отца двоих маленьких дочерей, это особенно шокировало. Так капитан «Баунти», ежедневно пируя с таитянской знатью, очень скоро узнал, что его тайо, вождь Таина, этот пугливый и хитрый толстяк, оказывается, в молодости сам был ариои, и тоже убил своего первого ребенка. Правда, потом, перед рождением наследника Ту, все-таки вышел из секты.

На страницах дневника потрясенный Блай спрашивает себя, чем обусловлено существование столь странной группы людей — шутов и воинов, ведущих разнузданную сексуальную жизнь и убивающих своих новорожденных детей? И сам же пытается ответить: чтобы «предотвратить перенаселение». Он цитирует кого-то из таитян: «Уорроу уорроу но те майтите, уорроу уорроу те тата» — у нас слишком много детей и слишком много людей.

Блай приводит ужаснувший его пример одного из ариои — вождя по имени Тепаху и его жены. В течение последних лет женщина восемь раз разрешалась от бремени, и все восемь младенцев были убиты родителями собственноручно и без капли сожаления. Уму непостижимо, комментирует Блай, как человеческие существа могут быть настолько лишены естественного желания сохранить своему потомству жизнь. Он пишет: «…Разумнее было бы прийти к выводу, что смерть этих малюток стала не актом выбора самих родителей; но что они были принесены в жертву в угоду какому-то варварскому предрассудку, с которым мы не знакомы…». Убивая своих родных детей, чета Тепаху, тем не менее, воспитывала своего племянника как своего наследника, и относилась к нему исключительно нежно…

Далее командир «Баунти», как подобает истинному гуманисту и человеку Эпохи Просвещения, пускается в рассуждения о том, что неплохо было бы часть таитян переселить в Новую Голландию (Австралию) — места там много, а людей мало. Дескать, это обоюдно уравновесило бы плотность населения и способствовало бы взаимопроникновению культур.

Впрочем, пока культуры взаимопроникали друг в друга несколько по-иному. Сразу после того, как ариои покинули бухту Матаваи, на борту «Баунти» участились кражи.

3 ноября после полудня обнаружилась пропажа рулевой петли с баркаса. Таитяне, как всегда толпившиеся на палубе, только пожимали плечами. Матрос, дежуривший у лодки тоже ничего не видел.

И Блай решил: это удобный момент, чтобы продемонстрировать окружающим, кто на «Баунти» хозяин. Он запишет в судовом журнале: «…я подумал, что неплохой эффект получится, если я накажу лодочника в их присутствии…». И приказал выдать провинившемуся подчиненному дюжину ударов кошкой.

В целях профилактики. С одной стороны, чтобы остальные матросы впредь повнимательнее следили за сохранностью вверенного им корабельного имущества. А с другой стороны — недвусмысленный намек островитянам: не хотите, чтобы страдали ни в чем не повинные перетанэ — не воруйте.

Давайте представим себе, как происходила эта показательная порка. На следующий день был объявлен общий сбор. Команда выстроилась на палубе. Здесь же присутствовали гости — Таина со свитой и толпа таитян обоих полов. Проштрафившегося матроса привязали к вертикально поставленной деревянной решетке люка, и помощник боцмана Моррисон взял в руки плетку о девяти хвостах. Вожди искренне просили Блая смилостивиться, но он остался непреклонен.

Пока шла экзекуция, многие местные жители рыдали в голос. «… Женщины показали сильное сочувствие и такую степень переживания, которая характеризует этот пол с приятной стороны…», не без некоторого удивления запишет Блай в своем дневнике.

Пора, наконец, назвать имя. Тем самым нерадивым лодочником, кто прозевал кражу мелкой металлической детали, был 21-летний матрос Александр Смит. Это за него заступались вожди, это по нему плакали девушки.

Он станет первым из экипажа «Баунти», кто отведает кошки-девятихвостки на Таити (кроме него подобным образом в присутствии местных жителей потом накажут еще шестерых моряков). По злой иронии судьбы Смита высекли в день его рождения: ему, если верить последним исследованиям, тогда, 4 ноября, исполнился 21 год.

Не пройдет и полугода, как Алек Смит встанет в первые ряды мятежников и примет участие в аресте Блая…

На следующий день после экзекуции испортилась погода. Пошел тропический ливень, поднялся сильный ветер, который чуть было не уничтожил насаждения Нельсона. При полном равнодушии вождей, отмечает Блай.