Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том I

И вот через трое суток агонии несчастный матрос скончался. 9 октября тело Джеймса Валентайна, зашитое в парусину, по старинному морскому обычаю отпели и предали воде [24] Это случилось, кстати, в самой восточной точке маршрута «Баунти» под командованием Блая — 33°53’S и 135°02’W (между прочим, всего в каких-то 587 морских милях к юго-западу от Питкэрна)… .

Так «Баунти» потеряла первого человека из своего экипажа. Опережая события, скажем, что следующим станет сам лекарь Томас Хагган. Жить ему остается ровно два месяца.

Но пока он продолжает пить. А у экипажа, лишенного элементарной медицинской помощи, тем временем начинаются проблемы со здоровьем. И весь остаток пути до Таити проходит у Блая, если можно так выразиться, «под знаменем» Хаггана.

Несколько человек стали жаловаться на боль и кровотечение десен. Неужели цинга?! Должно быть, это известие шокировало Блая. Ведь он, по примеру своего кумира Кука считая цингу «позором» современного судна, делал все, чтобы его люди не болели. Экипажу срочно предписали пить солодовую эссенцию и растворимый гороховый суп.

Потом Блай, не надеясь на Хаггана, даже сам не побрезговал проверить состояние матросских ртов. И, разумеется, никаких признаков цинги не обнаружил. (Странно, что он не поручил эту процедуру другому специалисту — штатному помощнику лекаря Томасу Денману Ледуорду; и ему не доверял?)

19 октября — новая искра конфликта, проскочившая между капитаном и экипажем. И снова не без участия Хаггана. Двое помощников ветеранов «Баунти», ботаника Нельсона и канонира Пековера — соответственно, садовник Уильям Браун и матрос Джон Миллз, — жалуясь на так называемый ревматизм [25] В ту пору под диагноз «ревматизм» попадал целый список симптомов, связанных с ломотой в суставах, застуженной спиной, жаром тела и т. д. , отказались плясать на палубе. В результате оба были лишены положенной порции грога.

Тогда Браун обратился к Хаггану за медицинским заключением, и лекарь, очевидно, уже близкий к белой горячке, перепутал все симптомы и снова выдал сногсшибательный диагноз: цинга.

21 октября Блай даже пожалел его: «…Врач оставался в постели весь этот день и постоянно пьянствовал, не съев ни унции пищи…». Командир «в самой дружеской манере» (представляете, чего ему это стоило?) попросил Хаггана больше не пить.

Затем два дня подряд Хагган присылал Блаю список больных, в котором значилось и его собственное имя: поначалу пьяный доктор пожаловался на все тот же «ревматизм», потом уже на «паралич». Последний диагноз не мешал ему, впрочем, регулярно вставать с постели в поисках спиртного.

В конце концов, Блай не выдержал. Он приказал обыскать каюту Хаггана и отобрать у него все запасы алкоголя. Как ни странно, это подействовало, и на следующее утро лекарь появился на палубе непривычно трезвым, и потому серьезным.

Это случилось 25 октября. К тому времени «Баунти» проходила мимо островка Мехетиа, лежащего всего в 60 милях к востоку от Таити.

И тогда капитан, пользуясь внезапным просветлением доктора, дал ему последнее задание — проверить всех членов экипажа на наличие венерических заболеваний.

Блай, помня одиннадцатилетней давности визит Экспедиции Кука на Отахеите, прекрасно понимал, что начнется, едва только его люди повстречаются с местными красавицами. И что, пожалуй, единственным минусом этого нетронутого райского острова была «зараза цивилизации» — иными словами, болезни, передающиеся половым путем [26] Считается, что эти недуги завезли таитянам англичане и французы, моряки экспедиции Сэмюэла Уоллиса (1767) и Луи де Бугенвиля (1768), за двадцать лет до прибытия «Баунти». . Не только заботясь о будущем здоровье команды, но и предотвращая возможное распространение «недугов любви» на острове, командир «Баунти» был готов запретить общаться с туземками тем матросам, чьи анализы дали бы положительный результат.

Неудивительно, что протрезвевший Хагган ни у кого из экипажа никаких признаков вензаболеваний не обнаружил. Был ли в этом тайный сговор матросов с лекарем или моряки «Баунти» на самом деле были здоровы — неизвестно.

На сей раз самолично проверять матросов Блай не решился. Складывается такое ощущение, что к тому времени за долгих 10 месяцев пути капитан и его команда так устали друг от друга, что некоторые моряки уже физически не могли исполнять приказы командира, а тот, в свою очередь, был не в силах их как следует наказать. Впрочем, до классической революционной ситуации «верхи не могут, низы не хотят» было все же далековато. Ведь все ждали только одного: поскорей бы добраться до вожделенной цели — райского Отахеите.