Артур Дойль: Шарке и капитан Стивен Крэдок

Нэд выхватил свой нож-кинжал. Тут Крэдока осенило:

— Чем же? Браслетами этими махать? Смогу!

И оказался прав: во всей этой кутерьме Гэллуэй не взял ключ от наручников. А время ли за ним бежать в каюту?

— Сейчас — помашешь, — осенило и его, квартирмейстера. — Расставь руки, натяни ремень.

Едва успел он, Нэд Гэллуэй, разрезать на руках Крэдока ремень… От взмаха этих могучих рук отлетели в стороны и он сам, и те, кто на время этой операции отпустил руки пленника.

Взлетел! «Взмахнул! Вскочил!»

Каким образом Крэдок вскочил на фальшборт? Такое можно объяснить разве что бешенством, какое подчас преображает даже слабого, неловкого человека. А уж — Крэдока!

Но и вопрос: сколько времени можно простоять на отнюдь не широком поручне фальшборта?

Крэдок простоял на мгновение больше, чем потребовалось всем онемевшим от неожиданности на барке прийти в себя.

Онемели и на шхуне, увидев капитана Крэдока стоящим на фальшборте с какими-то обрывками на руках. То есть простоял Крэдок ровно столько, чтобы в наступившей тишине успеть крикнуть:

— Берегитесь! Это — барк Шарке!

И, согнув (спружинив) ноги в коленях, оттолкнулся от фальшборта так, чтобы оказаться как можно дальше от корпуса судна.

Нет, конечно, участь его, Стивена Крэдока, была предрешена. Пираты готовились к бою, мушкеты уже были у их ног — да и в кого им теперь оставалось стрелять? Ведь тем, на шхуне, Крэдок все если не сказал, то — показал… Фалы, которые там еще держали матросы в нерешительности, немедленно были задействованы для поворота парусов. И — повернули штурвал!

Между тем Шарке спас свой барк! Если бы и он сейчас заразился захватившей всех страстью застрелить беглеца (однако ведь и не сразу попали в того, кто, хлебнув воздуха, опять и опять плыл под водой — сначала расстреляли слетевшую с его головы шляпу), если бы он, Шарке, допустил продвижение судна хотя бы еще на два-три кабельтовых (в поле досягаемости пушечного огня), то в крепости опомнились бы от такой превратности и начали бы стрелять уже не холостыми. Однако капитан Шарке не только умел держать себя в руках (поражаясь его хладнокровию, вспоминали холодную рыбью кровь), но и обладал реакцией акулы (хотя бы и рыбы тоже): парусная команда грот-мачты тотчас услышала его самого, а к фок- и бизань-мачтам помчались вестовые…

Впрочем, развернуться еще быстрее удалось потому, что судно поворачивало в очередном галсе.

Юрий Сенчуровпосле окончания Литературного института и до своего шестидесятилетия — литературный редактор в издательстве «Художественная литература», в редакциях журналов «Огонек», «Октябрь». Его переводы и статьи — в составленных им собраниях сочинений иностранных писателей. Пишет и для детей.

Новой Англией англичане в XVII веке называли северный материк Америки. Новым Светом поначалу называлась (приблизительно) территория современной Бразилии, так ее назвал пилот (штурман) португальской экспедиции Америго Веспуччи. Имя которого затем и стало основой названия «Америка»: он первый понял, что Колумб открыл не Индию, а другую (западную) половину всего нашего Света.

Так поначалу переселенцы из Европы называли остров Гаити.

Кренговать — значит очищать дно судна от морских растений и ракушек. И если обычно это делали в доке, то пираты, заведя судно в какую-нибудь узкую бухту, ставили его на якорь (так что во время отлива судно оставалось на сухом), крепили к нему блоки, тали, наклоняли его, клали на бок. И надо было успеть очистить дно до прилива.

Пуритане призывали к очищению англосакской церкви от влияния католицизма, к особо строгой морали в повседневной жизни.

Барк, 3–5 мачт, с косыми парусами на кормовой (бизань-мачте) и прямыми на остальных.

Бригантина — прообраз брига. Оба судна двухмачтовые. Но если у первого прямые паруса на передней мачте (фок-мачте) и косые на задней (у двухмачтовых судов это не бизань, а грот-мачта), то у брига — только прямые паруса.

Шпангоут — поперечное, для жесткости, ребро бортовой обшивки.

Бушприт — брус для закрепления носового паруса судна.