Геннадий Семар - Океан. Выпуск шестой

Запомнился Игорю Перетрухину еще один бой. Это было в середине октября сорок четвертого года. Войска Карельского фронта и Северный флот тщательно готовились к наступлению. Совместная операция в очень сложном Заполярном районе проводилась впервые. Морская пехота, авиация и корабли Северного флота прорвали мощную оборону на перешейке полуострова Средний, закрыв гитлеровцам путь отступления с рубежа реки Западная Лица. Развивая успех, командующий флотом решил высадить морской десант в Лиинахамари. Этот хорошо укрытый с моря порт, можно сказать, был трамплином к освобождению старинного русского города Печенги. Кто проложит путь кораблям через «ворота смерти»? Так прозвали катерники вход в порт Лиинахамари. Выбор пал на прославленного мастера торпедного удара, Героя Советского Союза капитан-лейтенанта Александра Шабалина. Вторую группу кораблей прорыва поведет капитан 2 ранга С. Г. Коршунович, третью — капитан 3 ранга С. Д. Зюзин. Боевая задача была доведена до личного состава. Политотдел бригады обратился к катерникам:

«Помоги удобно разместиться бойцам десанта и разместить их оружие на катере. Прояви максимум заботы и внимания к каждому из них, добейся того, чтобы бойцы чувствовали себя на катере спокойно и уверенно. Во время высадки десанта помоги бойцам быстрее и организованнее сойти с катера на берег…»

В море вышли, как только стемнело. Ночь всегда была хорошим помощником катерников. Не изменила бы она им и сегодня, осталась бы верным союзником, прикрыла бы… Катер ТК-114 шел следом за катером командира первой группы прорыва Александра Шабалина. На борту обоих катеров — пятьдесят два десантника. Все североморцы: с подводных лодок и тральщиков, с торпедных катеров и эсминцев. Игорь Перетрухин как бы прилип к своему «шваку», двуствольному автомату. «Спокойнее, парень!» — говорил он сам себе, а руки невольно сжимали кольцо турели. Там, в скалистом берегу, притаились немцы, из амбразур дотов, ощетинившись, смотрят пулеметы и пушки. Они ждут сигнала тревоги.

Войти в Печенгский залив незамеченными катерам не удалось. Вспыхнувший прожектор сначала полоснул по ночному небу, потом опустился на море. Яркий сноп света испуганно забегал по коридору залива, выхватывая из мглы то скалу, то прибрежные камни-валуны, то катера, моторы которых для скрытности работали с подводным газовыхлопом. Только что была тишина — и разом ее не стало. Отчетливо прозвучали первые выстрелы, вспышки осветительных снарядов указывали немецким батареям направление, куда надо бить, чтобы сподручнее накрыть цель. Александр Шабалин быстро оценил ситуацию: надо прижаться к высокому берегу, ибо в середине залива катера ожидает смерть. У берега — спасение, здесь непростреливаемое пространство. Евгений Успенский понял маневр Шабалина, рванулся следом за ним, за считанные секунды их катера проскочили Девкин мыс и были уже в открытой гавани…

В своих воспоминаниях вице-адмирал А. Кузьмин, бывший командир североморской бригады катеров, писал: «Чтобы обезопасить стоянку катера, командир вместе с боцманом Светлаковым и матросами Яценко и Перетрухиным, захватив автоматы и гранаты, сошли на берег. Осмотрели находившиеся на пирсе амбары и организовали «первую линию обороны» на случай прорыва гитлеровцев на пирс». Более часа моряки со 114-го обеспечивали высадку нашей морской пехоты. Только тогда, когда многие катера, высадив десант, начали возвращаться домой, Евгений Успенский с тремя своими подчиненными — Перетрухиным, Светлаковым и Яценко — поднялся на борт катера.

За это Игорь Перетрухин был удостоен еще одной боевой награды — ордена Отечественной войны II степени.

…Спасательный понтон бросало с волны на волну. Его низкие борта чуть-чуть поднимались над студеной водой Карского моря. Хлесткие волны мяли понтону бока, заливали до краев, и только скопившийся в полукруглом корпусе воздух держал его на плаву. Моряки сидели тесной кучкой: двое напряженно всматривались в ночь, в черное крыло тучи, нависшей над ними. Один из них — бывалый моряк, энергичный и строгий, его приказы — закон для всех. Это старшина 1-ой статьи А. К. Дороненко, другой — еще мальчишка, у него и воинское звание по возрасту — юнга. Звали паренька Толей. Рулевой Анатолий Негара.

Тучи плотной пеленой висят над морем, за ними не видать ни луны, ни звезд. Нет никаких ориентиров. Вокруг волны и волны. Косой дождь со снегом шлепает по осунувшимся, похудевшим лицам моряков, по звонким металлическим бортам понтона. В этой кромешной тьме трудно понять, двигается ли их спасательный понтон или стоит на месте.