Эмилио Сальгари - Королева Карибов

— Вот это да! Настоящее дерево-фонтан! — воскликнул Кармо удивленно. — Никогда не видел ничего подобного!

— Ив самом деле, очень любопытно, — сказал Корсар. — Что это за растение?

— Это тамаи каспи, капитан, — ответил негр.

— А откуда происходит вся эта вода? — спросил гамбуржец.

— Возможно, это дерево накапливает атмосферную влагу при помощи специальных органов, — предположил Корсар. — На Канарских островах тоже есть растения, которые обильно дают воду.

— Так оно все время и плачет? — удивлялся Кармо.

— Не переставая, — ответил Моко. — Оно дает воду, даже когда оскудевают реки и пересыхают источники.

— Воспользуемся этим! — призвал Кармо. — Хоть Моко и уверяет, что это растение плачет всегда, я все же боюсь, что оно вот-вот перестанет.

Однако Кармо томила не только жажда; его мучил и голод. Всю провизию они израсходовали в течение дня, а новую добыть было нельзя, поскольку стрелять Корсар запретил.

— Вода, конечно, хорошая вещь, — продолжил он, напившись. — Но слезы этого дерева только промыли мне кишки. Если ты, Моко, и в самом деле такой кудесник, то должен разыскать такое дерево, которое нас еще и накормит. Что вы на это скажете, капитан?

— Ты прав, как всегда, — улыбаясь, ответил Корсар.

— Вот видишь, Моко. Давай-ка поищи нам другое дерево, на котором растут жареные куры, например.

— Мой белый кум слишком многого хочет, — сказал негр. — Я даже в Африке не видел деревьев, на которых растут жареные куры.

— Поищем тогда что-нибудь еще. Именно в этот момент со стороны лагуны раздался странный крик, который, казалось, издавало какое-то крупное животное.

— Что это? — спросил удивленно Кармо.

Негр и даже Яра разом обернулись, глядя сквозь деревья.

— Это манате! — воскликнула индианка.

— Да, — подтвердил Моко. — Так кричит морская корова.

— Ты хочешь сказать, — ламантин? — спросил Корсар.

— Да, капитан. Лакомая добыча.

— Но труднодоступная.

— Мы ее добудем, капитан.

— Не пуская в ход ружья?

— Хватит и гарпуна.

— А если у нас его нет?

— Мы сделаем его, капитан. Белый кум, у тебя есть веревка?

— Даже десять, если хочешь, — ответил Кармо. — Моряк никогда не бывает без нее.

— Тогда манате будет наш.

— К какой породе принадлежит этот господин манате?

— Увидишь, кум, и главное — попробуешь. Он стоит дюжины жареных кур, о которых ты так вздыхал.

Второй крик раздался чуть ближе. Животное, должно быть, находилось где-то неподалеку от островка.

Моко отломил длинную почти прямую ветку, очистил ее от листьев и привязал к концу свой испанский нож, соорудив таким образом что-то вроде гарпуна.

— Пошли, — сказал он затем. — Но только тихо, не шуметь!

Дойдя до зарослей мангров, окаймлявших островок, негр остановился, внимательно оглядывая воду протоки.

Уже спустилась темнота, но, поскольку тумана здесь не было, еще можно было разглядеть, что происходит в лагуне.

Поблизости от плота водоросли шевелились, точно какое-то крупное животное пыталось проложить себе дорогу среди них.

— Это он, — сказал негр. — Он прячется.

— Кто? — спросил Кармо.

— Манате.

— Но я не вижу ничего.

— Подожди немного, кум, он появится.

— Мы что, будем скрываться здесь?

— Пока да, — ответил Моко. — Ага!.. Вот и он! Черный Корсар и его товарищи пригнулись за манграми. Посреди водяной травы всплыло какое-то массивное животное, немного похожее на тюленя, только морда у него была не круглая, а удлиненная.

— Это ламантин? — вполголоса спросил Корсар.

— Да, — ответил Моко.

— Какой большой.

— И к тому же вкусный.

— Не дадим ему удрать, — сказал Корсар.

— Не шевелитесь, — ответил негр.

Он взял свое копье и осторожно полез среди перепутанных ветвей мангров, не производя ни малейшего шума.

Ламантин оставался полупогруженным в воду, но время от времени поднимал голову, словно пытаясь уловить какой-нибудь шум. Вероятно, он заметил присутствие врагов. Даже наверняка, поскольку прервал свою вечернюю трапезу.

Неожиданно Моко резко вскочил на противоположном краю зарослей. Его длинное копье просвистело в воздухе и вонзилось в спину ламантина, глубоко проникнув в тело.

— К плоту! — закричал негр.

Флибустьеры вместе с Ярой бросились к плоту. Моко впереди, с топором в руке.

Ламантин, вероятно, смертельно раненный, яростно бился среди водяных растений, издавая стоны, которые быстро перешли в хрип. Он то метался посреди тростника, ломая его собственным весом, то шумно погружался, поднимая настоящие волны, которые с плеском разбивались о корни мангров, то снова появлялся, хрипло дыша и отдуваясь.