Вильям Ходжсон - Пираты – призраки

– Приятно смотреть, ребята! – прокричал второй помощник, подбадривая нас. Затем он побежал в сторону кормы к вахтенным старпома. Я слышал, как он вместе со старпомом разговаривал с моряками, и вскоре, когда мы достигли марса, те тоже начали забираться на ванты; я видел в темноте их фигуры.

Позже я узнал, что, отправив их наверх, второй помощник сразу побежал на ют и полез на брам-стеньгу бизань-мачты вместе с четырьмя практикантами.

Что касается нас, то мы медленно взбирались на реи, и каждый молча молился, за себя и за корабль. Таким образом мы достигли салинга – по крайне мере, Стаббинс, шедший впереди, был уже там, как вдруг он вскрикнул и секундой позже, повернув голову, обрушил град проклятий в адрес Пламмера.

– Ты чуть не сдернул меня вниз, идиот! Я едва не сорвался! – кричал Стаббинс. – Если тебе хочется пошутить, делай это на ком-нибудь друго м...

– Я ничего тебе не делал! – оборвал его Пламмер. – Я не дотрагивался до тебя. На кого ты орешь?

Я успел услышать, как тот ответил:

– На тебя!..

Все остальное, что он говорил, заглушили громкие вопли Пламмера. Я прокричал:

– Что случилось, Пламмер? Ради всех святых, только без драки, ребята, не хватало нам всем сорваться вниз!

Ответом была только громкая ругань и испуганные крики. Пламмер завопил еще громче. В короткие паузы между его воплями я слышал голос изрыгающего проклятья Стаббинса.

– Они сейчас поубивают друг друга! – прокричал я в растерянности и схватил Джаскетта за ботинок.

– Что они делают? Что они делают? – кричал я. – Тебе видно? – Я дернул его за ногу. Почувствовав мое прикосновение, этот старый идиот именно таковым он казался мне в тот момент – начал визгливо кричать:

– Нет, не надо! Помогите!

– Заткнись! – рассвирепел я. – Заткнись, идиот! Или двигайся выше, или пропусти меня!

А Джаскетт на все мои проклятия отвечал лишь еще более истошным криком. А затем до моего слуха донесся гомон сразу многих испуганных голосов, они раздавались где-то в стороне и чуть ниже нас, в районе гротмарса – проклятия, крики ужаса, даже пронзительный визг, но все перекрывал чей-то голос, приказывающий всем спускаться на палубу:

– Спускайтесь! Спускайтесь! Все вниз! Вниз! Черт... – Остальное потонуло в новом взрыве отчаянных воплей.

Я попытался пробраться наверх мимо Джаскетта, но старик вцепился в ванты мертвой хваткой, буквально распростерся на них – лучше слова, пожалуй и не подыскать для описания его позы. Над нами Стаббинс и Пламмер продолжали ругаться и кричать, ванты ходили ходуном, как будто те двое затеяли меж собой ожесточенную драку.

Осознавая свою беспомощность, я разозлился и стал трясти и подталкивать Джаскетта, заставляя его сдвинуться с места.

– Джаскетт, черт тебя побери! – взревел я. – Черт тебя побери, старый трусливый осел! Дай мне пройти! Дай пройти, идиот!

Однако, вместо того чтобы дать мне дорогу, он начал спускаться. Видя такое дело, я ухватился правой рукой за его брючину чуть ниже «кормы», а левой дотянулся до перекладины над его левым бедром; можно сказать, я оседлал старика. Потом я вытянул правую руку и взялся за перекладину над его правым плечом; крепко вцепившись в нее, я подтащил и левую руку; в то же время я смог поставить ногу на выбленку < Выбленки – поперечные тросы, охватывающие ванты.>, что дало мне хорошую опору для дальнейшего подъема. Задержавшись на секунду, я взглянул вверх и позвал:

– Стаббинс! Стаббинс! Пламмер! Пламмер!

И в этот самый момент, когда я выкрикивал их имена, нога Пламмера, появившись из темноты, опустилась прямо мне на голову. Мне пришлось разжать правую руку и выпустить перекладину. Потом я изо всех сил ударил Пламмера по ноге, ругая его за неуклюжесть. Он отдернул ногу, и в то самое мгновение одна из фраз, которые выкрикивал Стаббинс, с поразительной четкостью всплыла в моем сознании: "Ради всех святых, скажи им, пусть спускаются на палубу!”

Мне вспомнились эти слова и в ту же секунду что-то уцепилось в темноте за мой пояс. Я ухватился в панике за ванты правой свободной рукой и сделал это очень своевременно, поскольку уже в следующее мгновение меня рвануло в пустоту со зверской жестокостью, вселившей в меня ужас. Я сжал зубы и левой ногой пнул в темноту. Не буду утверждать, что мой удар достиг какой-то цели; так же, как и скрывать того, что я просто обезумел в ту минуту от страха; и все же, пусть это покажется стран ним, но у меня тогда было такое ощущение, что мой ботинок попал во что-то мягкое, поддавшееся под ударом. Возможно, это ощущение было порождением моей фантазии; однако я склонен думать иначе, поскольку мое тело сразу освободилось от захвата и я устремился вниз, с бешеной скоростью, перехватывая руками перекладины.