Джон Kappe - Достопочтенный школяр

– Скажи-ка нам, Люки, – попросил он, заламывая руки, – Хай Хейвен продается вместе с содержимым или – одни голые стены ?

Вопрос понравился публике, его наградили аплодисментами. Все подумали о том, чего стоит Хай Хейвен со всеми своими секретами и без них и что же будет дороже.

– А как насчет майора Тесинджера? Его тоже продают вместе с домом? – невыразительно-монотонным голосом подхватил фотограф из Южной Африки. В нем не слышалось и намека на юмор, и все снова посмеялись, хотя на этот раз не так доброжелательно, как в ответ на шутку Кро.

Этот фотограф производил странное впечатление: короткая стрижка «ежик», изможденное лицо, изрытое оспинами, словно поля сражений, по которым он любил бродить. Фотограф был родом из Кейптауна. Все звали его Ганс Призывающий Смерть. И часто шутили, что он еще всех переживет и похоронит, потому что гоняется за ними со своим фотоаппаратом, подобно охотничьей собаке, выслеживающей дичь и делающей стойку.

Пока аудитория веселилась и припоминала разные истории о майоре Тесинджере и потом, когда все по очереди, кроме Кро, изображали его, оказалось, что они совершенно забыли, с чего все началось и что сообщил им Люк. Вспомнили, что майор впервые объявился в колонии в качестве представителя какой-то иностранной компании-импортера – одного из самых глупейших «прикрытий». Шесть месяцев спустя Тафти вдруг оказался (что выглядело совсем уж нелогично) в числе сотрудников Секретной службы, и, когда уехал предыдущий начальник, Тесинджера назначили на его пост. Он возглавил целый штат бледных клерков и пухленьких, хорошо воспитанных секретарш и обосновался в вышеозначенном ломе с привидениями», иначе известном как «шпионское гнездо». Особенно много вспоминали и рассказывали о его приглашениях пообедать с глазу на глаз , которые, как теперь выяснилось, в разное время получали почти все присутствующие. Встречи неизменно заканчивались за рюмкой бренди предложением, над формулировкой которого Тесинджер, судя по всему, немало попотел и которое звучало приблизительно так: Послушай, старина, если ты когда-нибудь случайно познакомишься с каким-нибудь интересным Чоу с другого берега Жемчужной реки (ну, ты понимаешь меня, с человеком сведущим , – ты следишь за моей мыслью? – то вспомни про Хай Хейвен!» Дал мне следовал магический телефонный номер, тот самый, что «стоит прямо на письменном столе в моем кабинете, поэтому никаких посредников, никакой магнитофонной записи, ничего. Ладно? – У пятерых или шестерых из присутствующих в записных книжках, кажется был этот номер. Запиши-ка номерок прямо на манжете – можешь потом говорить всем, что это номер знакомой или подружки, или еще что-нибудь такое придумаешь. Готов? Записывай: Район Гонконг-сайд, пять-ноль-два-четыре…»

Продекламировав хором номер до конца, все замолчали. Часы где-то пробили три пятнадцать. Люк медленно поднялся с пола и стряхнул пыль с джинсов. Старый официант-шанхаец покинул свое обычное место за стойкой и потянулся к меню в надежде, что кто-нибудь закажет обед. Какое-то время все пребывали в нерешительности, не зная, чем теперь заняться. С утра выпил – день свободен: это было ясно уже после первого выпитого сегодня джина.

На другом конце бара раздался зычный бас – это Рокер заказывал себе роскошный обед:

– …И принеси мне холодного пива, но только холодного , слышишь меня, парень? Оч-чень халодный пиво. И быстро, одна нога здесь, другая тоже здесь: топ-топ. – Старший инспектор выработал особую манеру общения с местными жителями.

Все снова стихло.

– Ай да Люки, ай да молодец, – проговорил Карлик, отходя в сторону. – Наверное, таким образом ты надеешься получить Пулитцеровскую премию. Поздравляю, дорогой. Сенсация года.

«Да пошли вы все к черту, все до единого!» – беззлобно подумал Люк и направился к стойке у которой сидели две болезненно-бледные девицы, явно нуждающиеся в кавалерах, – дочери каких-нибудь английских армейских офицеров.

– Джейк Чиу показал мне это чертово письмо, где черным по белому написано, что ему поручается продать дом. Не верите – и не надо! Письмецо, между прочим, на бланке этой самой службы Ее Величества. И сверху герб – лев, козел и все такое прочее. Эй, красавицы, вы меня, конечно, помните? – заорал Люк девушкам. – Я – тот самый добрый дядя, который покупал вам на ярмарке леденцы на палочке.

– У Тесинджера никто не отвечает, – монотонно и мрачно прогудел с того места, где стоял телефон, Ганс Призывающий Смерть. – Никто не берет трубку. Ни Тесинджер, ни дежурный. Похоже, телефон отключен.