Евгений Лукин - На палачах крови нет

Вопрос: Не в формулировке дело, а в сущности вашего систематического обмана в антисоветских целях органов Наркомвнудела. В Киеве вы когда-либо работали?

Ответ: Нет.

Вопрос: Почему же в своих автобиографических документах пишете, что с июня 1922 г. по март 1923 г. вы якобы работали в Киеве в ИНО ПП ОГПУ?

Ответ: В 1922 г. ко мне в Одессу приезжал из Киева работник ИНО для переговоров об организации систематических перебросок людей в Румынию, поэтому я написал, что являлся начальником переправ румграницы ИНО ПП ОГПУ — Киев.

Вопрос: Но ведь вы-то начальником переправ не были, в Киеве не работали, да и ПП ОГПУ было в то время не в Киеве, а в Харькове.

Ответ: Да, я, конечно, так писать о себе не имел права.

Вопрос: Значит, это ложь, обман?

Ответ: Да…

Вопрос: Обвиняемый Чоклин, легенда о вашем «советском патриотизме» разоблачена. Дайте следствию показания по существу предъявленного вам обвинения.

Ответ: Агентом иностранной разведки я никогда не был».(2).

Изя прекрасно понимал, что если «сознается» в шпионаже, то его расстреляют. Потому и стоял на своем до конца. Долго с ним возились — чуть не целый год. Наконец, обвинили в том, что «он в 1921 г. нелегально перешел госграницу из Румынии в СССР и сообщил органам б. ОГПУ ряд вымышленных фактов о военно-морском флоте Румынии, а также систематическом обмане органов ОГПУ-НКВД (куда обвиняемый Чоклин в 1924 г. проник на службу), в приписывании себе вымышленных революционных заслуг и сокрытии своего и своих родственников антисоветского прошлого»(3).

Особое совещание при НКВД СССР постановило заключить его в концлагерь на три года, поскольку он — шулер и социально опасный элемент…

Эх, не в той стране взялся играть в азартные игры Изя Чоклин: в конце концов его карта тоже оказалась битой.

Хоть и утонул Чапай в бурливой Урал-реке, застигнутый Казацкой пулей, хоть и изрубили на куски его штабных во Лбищенске, а слава про 25 стрелковую дивизию все же была неувядаемой: вставали новые бойцы под легендарные знамена. Молодой комиссар хлебопекарен Туркестанского фронта Наум Голуб тоже запросился к чапаевцам: покидали они страшные уральские степи, шли с белополяками сражаться.

Весной 1920 года маршал Пилсудский возмечтал о границах древней Речи Посполитой: Антанта ему оружие подбросила, Петлюра в союзники записался. А большевикам подмоги ждать неоткуда — одна надежда на русских, каковых только вчера натравливали друг на друга. И возопили они:

«Стань на стражу, русский народ!.. Русский народ, прошли те времена, когда ты был чужим в своем собственном отечестве. Теперь ты хозяин в своем собственном доме, и всякий ущерб государственному интересу больно задевает тебя самого… Народ, спасай свое отечество, которому угрожает коварный и беспощадный враг! Сотри его с лица земли! И тогда ты вернешься к мирному труду!»

Это когда для нас Россия чужой была? На Куликовом поле, под Полтавой, при Бородино? Неправда. Однако так уж повелось в последнее время у нашего ненашего правительства: как враг у ворот, так стань на стражу народ, а как мир да благодать, так пинков не сосчитать: мы-де и темные, и ленивые, и вкалывать задаром на чужого дядю не хотим. Ладно, все впереди.

Красная конница сокрушила войска Пилсудского: не выручили ни инструктора французские, ни пулеметы английские, ни обучка на немецкий манер. Из Житомира польский гарнизон едва-едва ноги унес. Под Киевом развернулся бой: Науму Голубу пришлось нюхнуть пороху, хоть и числился начальником экспедиции при политотделе Чапаевской дивизии — тыловиком то бишь. А захватили эшелоны вражеские — там и кони холеные, и обмундирование добротное, и оружие иностранное, маслом смазанное. Драпал Пилсудский прытко.

Голуб после Киевской баталии тяжко заболел. Отлежавшись в 838 полевом запасном госпитале, подался новую власть в украинских селах устанавливать: драл на майданах глотку, из бедняков советы сколачивал. И чудилось: большевик он несгибаемый, железный — куда партия пошлет, туда и пойдет.

Его потом куда только ни посылали. Демобилизовался из Красной Армии — тут же Саратовский губком ВКП(б) направил в тракторный отряд комиссарить, затем — страховыми кассами заведовать, затем — на текстильно-ткацую фабрику директорствовать. С любым поручением справлялся, нигде загвоздки не было.