Вера Заведеева: Иван Иванович Заведеев. Судьба флотского офицера

В 1928 году Ивана отправили на курсы младших командиров при училище имени М. В. Фрунзе, где ему предстояло за четыре месяца пройти всю программу училища и получить звание вахнача, то есть младшего лейтенанта. Кто-то из его сослуживцев остался в ВМФ на сверхсрочной, но Иван решил уволиться в запас и вернуться на пробочную фабрику к старым друзьям-приятелям.

На фабрике его сразу же загрузили партийной работой. Первое партийное задание – командировка в подшефный Островский район Псковской области для проведения кампании по выполнению решения партии о повышении урожайности. Флотская шинель и легкие ботинки – не для сельской местности, но другой одежды-обуви у него не было. В райкоме города Острова он встретил своего однокурсника по техникуму, который обрисовал ему обстановку в районе: кулаки недовольны коллективизацией, занимаются контрабандой и косо посматривают на представителей власти.

Иван ездил по деревням и выступал на собраниях, разъясняя крестьянам политику партии. В одной деревне, неподалеку от латвийской границы, кулаки решили сорвать собрание – шумели, ругали Советскую власть и открыто угрожали Ивану – представителю этой власти. В избе, где собрался народ, было жарко, и он, расстегнув шинель, вынул из-за ремня наган, чтобы не мешал, и положил его на стол перед собой. Злобствующие бородачи и молодые хулиганы сразу утихли. Он объяснил людям, что приехал к ним не в гости, а выполнять задание партии и правительства. Мужики задавали много ехидных вопросов, надеясь осрамить «городского» приезжего, но Иван хорошо разбирался и в сельском хозяйстве, и в политике.

Весной 1929 года райком партии поручил Ивану организовать на крупных ленинградских заводах кружки по изучению военно-морского дела. На своей фабрике таким кружком он руководил сам. Занимаясь организацией кружка на заводе «Электросила», он встретился там с товарищем по комсомольской работе, который предложил ему перейти на завод, чтобы работать по специальности. На заводе его направили в электромонтажный цех. Вскоре на «Электросиле» его избрали секретарем партбюро четырех цехов: электромонтажного, электросварки, кранового и водопроводного.

Иван не оставлял мысль о дальнейшем образовании. При заводе работали курсы по подготовке в вуз. В 1930 году ему дали направление от завода «в счет профтысячи» [3] Курсы по подготовке рабочих к поступлению в вуз без вступительных экзаменов, организуемые в 30-е годы прошлого столетия профсоюзом предприятия, который отбирал тысячу самых перспективных молодых рабочих и выплачивал им стипендию за период обучения. со стипендией 90 рублей. Окончив курсы, он поступил в Ленинградский институт механизации и электрификации сельского хозяйства. Готовиться к вступительным экзаменам ему помогали две старшеклассницы – сестра его товарища и ее подружка, красивая, уверенная в себе девушка, которая очень нравилась Ивану. Но ее внимания добивались многие, и Иван не решился на ухаживание. Его институтской стипендии едва хватало только на скудное питание, поэтому в каникулы он снова возвращался на «Электросилу», чтобы подзаработать денег.

С пробочной фабрикой Иван не порывал, продолжая проводить там занятия в кружке, и как-то незаметно оказался в плену у одной своей подопечной – шестнадцатилетней красавицы с длинной черной косой и лукавыми ямочками на щечках, «комсомолки в красной косынке» Валюшки Потаповой. Ярко-голубые смеющиеся глаза в пушистых «девичьих» ресницах, тельняшка и бессменные клеши двадцатишестилетнего вожака молодежи лишили сна не одну фабричную комсомолку. Но всех их затмила молоденькая девчушка, шестнадцатилетняя «пацанка», как называл ее про себя Иван, которую и соперницей-то смешно было считать более достойным претенденткам на руку и сердце моряка.

Вскоре они стали встречаться. В те времена молодежь свято верила в слова «Интернационала», что «…Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем!» Какая тут могла быть свадьба с обручальными кольцами – это же мещанство, пережиток прошлого, порочащий звание комсомольца! А о венчании в церкви и речи быть не могло! Всем известно, что религия – это опиум для народа! Даже дешевенькие серебряные сережки-колечки, подаренные Валентине отцом-ювелиром, ей пришлось снять: жених не признавал никакого «буржуйства».