Дмитрий Зубов - Стратегические операции люфтваффе. От Варшавы до Москвы. 1939-1941

Это был эскадренный миноносец «проекта 7», каковые на флоте называли семерками. Он имел водоизмещение 2402 т, скорость хода 38,6 узла и дальность плавания 2565 миль. Вооружение «Быстрого» состояло из четырех 130-мм орудий главного калибра, двух 76-мм орудий, трех 45-мм пушек, четырех 12,7-мм зенитных пулеметов, двух 533-мм торпедных аппаратов, противолодочных бомбометов и т. д. Экипаж насчитывал 236 человек. Эсминец был заложен 17 апреля 1936 г. на заводе имени 61 коммунара в Николаеве. Вступил в строй 7 марта 1939 г. Гибель этого корабля стала серьезной потерей для Черноморского флота, существенно ослабившей его боевую мощь.

Начало мирного воскресного дня 22 июня на Балтике не предвещало ничего плохого. Над морем стояла хорошая теплая и безветренная погода. Около 3:00 на КП по телефону поступило донесение от дежурного по батарее № 413, расположенной на форте Обручев, приблизительно в 7 км к северо-западу от Кронштадта. В нем сообщалось, что слышен шум моторов, приближающийся с северо-запада. Тогда Кушнерев отдал приказ прожектористам осветить цель. Вскоре лучи воткнулись в светлеющее небо, и наблюдатели с ужасом увидели в их свете двухмоторные самолеты с крестами на крыльях, идущие на малой высоте. С командного пункта в Кронштадте также пришло сообщение: «В лучах прожекторов немецкие самолеты сбрасывают какие-то предметы на парашютах в районе маяка Толбухин».

После недолгого размышления капитан Кушнерев подал команду: «Дежурным батареям открыть огонь! Всем остальным частям ПВО – боевая тревога!» Сомнения Кушнерева были понятны, и причины для них весьма веские. Он хорошо помнил строжайший приказ: «Не поддаваться на провокации». Впоследствии он вспоминал: «У нас, зенитчиков, непосредственно сталкивавшихся с примерами наглой воздушной разведки, накапливалась злость … Мне некогда было поднимать наших истребителей на перехват, да и не успели бы наши самолеты, а противник, сотворив свое черное дело, ушел бы безнаказанным. В который раз!» И он отдал приказ, и батареи 1-го зенап открыли огонь. В этот момент над Финским заливом курился легкий туман, тем не менее зенитчики в свои оптические приборы отчетливо видели силуэты немецких самолетов, кресты и другие опознавательные знаки на их фюзеляжах.

По свидетельству командира батареи 11-го озад Я.М. Дмитриева, 19 июня его батарея для выполнения учебных ночных стрельб прибыла в Кронштадт, на форт Краснофлотский, где находился зенитный полигон. Поскольку к вечеру того же дня небо затянули облака, стрельбы были отменены. Такая же картина повторилась 20 и 21 июня. В роковую ночь в ожидании хорошей погоды личный состав батареи отдыхал у орудий и приборов. Примерно в 3:40 командир дальномерного отделения обнаружил группу самолетов, летевших вдоль финского берега в направлении Кронштадта, которые он опознал как немецкие. Поначалу ему, естественно, никто не поверил.

Подбежав к дальномеру, Дмитриев сам убедился в правильности доклада. В предутренней мгле он увидел большую группу самолетов, показавшихся ему похожими на «Дорнье-215», которые шли на высоте 300–400 м длинной растянутой колонной. Подлетая к фарватеру, они сбрасывали какие-то продолговатые предметы, вероятно мины. Поскольку действия самолетов носили явно враждебный характер, командир батареи подал команду на открытие огня. Зенитчики, бежавшие сквозь рассветный туман к своим пушкам, еще не знали, что сейчас будут производить одни из первых выстрелов в предстоящей долгой и страшной войне.

Похожими на «Дорнье-215» самолетами на самом деле были 14 Ju-88A-5 из 1-й эскадрильи KGr.806 во главе с командиром группы оберст-лейтенантом Хансом Эмигом и приданные им для усиления еще четыре машины одного звена из 1-й эскадрильи KGr.506 обер-лейтенанта Вейголда. Они поднялись с аэродрома в Восточной Пруссии и, пролетев над Балтийским морем и Финским заливом, подошли к Кронштадту с северо-западного направления, то есть со стороны Финляндии.

Каждый «Юнкере» нес по две мины ВМ1000. Каждая из них имела боезаряд массой 680 кг и была оснащена магнитным взрывателем. То обстоятельство, что самолеты летели на малой высоте – около 500 м, объяснялось имевшимися ограничениями по высоте сброса мин этого типа. При сбросе на парашюте с высоты 2000 м глубина воды в месте падения мины должна была быть не менее 12 м, при сбросе с 1000 м – не менее 8 м, а при сбросе с высоты 500 м – не менее 6 м. Поскольку восточная часть Финского залива мелководная, требовалось производить постановку мин с возможно меньшей высоты, чтобы исключить их удар о дно и преждевременный подрыв.