Дмитрий Зубов - Стратегические операции люфтваффе. От Варшавы до Москвы. 1939-1941

С этого момента минные постановки в Средиземно-морском бассейне значительно активизировались. Так, в ночь на 6 мая II./KG4 без потерь поставила 28 мин возле порта Александрии и на Суэцком канале. 8 мая на аналогичное задание вылетела II./KG26 гауптмана Роберта Ковалевски. Однако в отличие от коллег из KG4 «львы» не знали всех особенностей района и не имели опыта столь дальних рейдов. «Хейнкели» были перехвачены над морем истребителями «Фулмар» из 806 Sqdn. FAA, поднявшимися с авианосца «Формидебл». В результате было сбито четыре Не-111.

В ночь на 18 мая один Не-111 из II./KG4 был сбит над Египтом «Харрикейном» из 94 Sqdn. RAF. При этом горящий бомбардировщик рухнул на египетскую деревню, вследствие чего погибло шесть местных жителей.

Во время Балканской кампании 2-я и 5-я эскадрильи KG4 были отвлечены от своей основной задачи для поддержки высадки немецких войск на Крите. Так, 18 мая «Хейнкели» совершили налет на аэродром Мальми. С 1 мая по 7 июня выполнило 12 вылетов на постановку мин в восточной части Средиземного моря, потеряв при этом семь машин. Один из сбитых экипажей три дня проплавал в спасательной надувной лодке, пока не был случайно подобран итальянским эсминцем [131].

4-я эскадрилья KG4 с 14 по 29 мая базировалась в Мосуле (Ирак), где поддерживала местное восстание против англичан.

Всего в период с 29 января по 3 июня 1941 г. немецкие самолеты выполнили 139 боевых вылетов на постановку морских мин. С января по октябрь Суэцкий канал на 76 суток был закрыт для прохода судов. В течение года британские тральщики обезвредили здесь 28 электромагнитных и 2 акустические мины.

5-я и 6-я эскадрильи KG4 «Генерал Вефер» накануне операции «Барбаросса» покинули Средиземное море и перелетели на аэродром Целистия в Румынии. В ночь на 22 июня «Хейнкели» поднялись в воздух, чтобы на этот раз сбросить мины в районе Севастополя – главной базы советского Черноморского флота.

Первый секретарь Севастопольского горкома ВКП(б) Б.А. Борисов вспоминал: «В начале четвертого часа ночи из штаба ПВО флота сообщили, что к городу приближаются самолеты противника… Тревожный гудок Морского завода оповестил о воздушной опасности. Его подхватили гудки других предприятий, паровозов, транспортов, завыли сирены… Широкий вид открывался с нашего балкона на Южную и Северную бухты, на Корабельную сторону, Морской завод. Было еще темно, но уже пепельно брезжил рассвет.

Город и корабли замаскированы хорошо: ни одной световой точки. Если даже вражеские самолеты и прорвутся к городу, вряд ли они смогут вести прицельную бомбардировку.

Стрельба зенитных орудий быстро нарастала и наконец превратилась в настоящую канонаду. Десятки прожекторов обшаривали небо. От залпов с кораблей сотрясалось здание. Воздух прочерчивали тысячи разноцветных трассирующих пуль. Высоко в небе рвались снаряды. Со свистом летели на землю осколки. Звенели и сыпались стекла».

Борис Федорович Петров, в июне 1941-го исполняющий обязанности штурмана Отряда легких сил ЧФ, так рассказывал про то утро в Севастополе: «В три часа с минутами загрохотали артиллерийские залпы. Выглянув в окно, я увидел скрещенные лучи прожекторов, в них блестел самолет. Он показался мне похожим на наш бомбардировщик типа СБ. Я поискал, где же конус, который он буксирует, обеспечивая зенитные стрельбы, и, не найдя его, мысленно выругал прожектористов, освещавших не то, что нужно зенитчикам. Между тем грохот орудийных залпов все нарастал. Было похоже, что стреляли чуть ли все зенитные батареи Севастополя». Только в 6:00, когда Петров явился в штаб OЛC, он узнал, что видел не учения, а немецкий бомбардировщик, сбрасывавший мины [132].

При падении на берег цилиндрические предметы, которые местные жители принимали за парашютистов, сразу же взрывались. «Сильный взрыв сотряс здание. Посыпались стекла, обвалилась штукатурка, в кабинете сорвалась с потолка и со звоном упала люстра, – продолжал свой рассказ Борисов. – Уж не угодила ли вражеская бомба в самое здание горкома? Но из штаба МПВО позвонил Кулибаба: в Северной бухте, у Приморского бульвара, взорвалась мина, спущенная на парашюте. А от здания горкома до места взрыва никак не менее трехсот метров…

Не успел положить трубку телефона – второй взрыв. На этот раз на перекрестке улиц Щербака и Подгорной» [133].

Одна из мин была унесена ветром далеко от моря и вообще взорвалась на территории штаба 156-й стрелковой дивизии в Симферополе.