Николай Атаров - Коротко лето в горах

Увлекшись, он рассказал, что нынешний год у изыскателей самый трудный за все двенадцать лет: они переделали трассу с паровой тяги на электрическую — все размещение раздельных пунктов новое, три станции и пять разъездов вообще исчезли из проекта.

— Ведь скорости разные, к тому же электровоз не боится крутых подъемов… Все делаем по-новому, а строители сидят на плечах, у них техника простаивает. В главке считается, что трасса давно уже разбита в натуре. Но ведь под паровую тягу, а не электрическую! Это, конечно, бывает. Финансовая программа летит. Калинушкин рвет и мечет. И сегодня эта лавина… Впрочем, вам-то главное сейчас — подзаправиться, — спохватился Василий Васильевич. — Да и не спать же на улице… Лариса!

Он передал студентов с рук на руки геологу Ларисе Петровне, которая тотчас повела их через крутой двор под навес столовой.

— Вы того Устиновича? — спросила между прочим Лариса Петровна.

Столовая была уже по-ночному пуста и чиста. И было в ней что-то от домашней кухни. Пахло древесным дымом и сдобой. Горки тарелок сверкали на полках, а на железном листе какая-то старуха, наверно Леди Гамильтон, раскатывала тесто в белой муке.

— Что будешь заказывать? — спросила Галочка Дорджу.

— Что хо-чешь…

Лариса Петровна простодушно рассмеялась, он улыбнулся своей белозубой улыбкой.

— Заказывайте, что осталось от ужина, и пейте крепкий чай, как говорится, пахнущий веником, — пошутила Лариса Петровна.

Гале стало стыдно своего вопроса, и она вежливо осведомилась:

— Вы знали папу?

— Нет. Мой муж в институте слушал у него курс проектирования.

— Ваш муж с вами?

— И да и нет. Он сейчас в избушке.

— В избушке? Бимбиреков говорил, но я не поняла.

Лариса Петровна рассмеялась.

— Так называется стоянка на Джурском перевале. Там действительно избушка и больше ничего. Даже на карте обозначено: «Избушка». На триста километров на восток — ничего. Мой муж геолог.

Румяная, с пышной, хорошо промытой кроной светлых волос, с оттопыренными карманами на груди и сзади на штанах, с золотыми часиками на тонком запястье, она производила какое-то смешанное впечатление «своего в доску парня» и изящной горожанки. Галя успела оценить ее маленькие ножки и особую манеру курить, как должны курить мужние жены, а не геологи на краю света.

— А у вас рижская сумка… — похвалила Галя. — В Москве такую трудно достать…

Лариса Петровна рассмеялась.

— Я уже заметила, что здесь девушки, как в Москве, повязываются клетчатыми платками, под подбородок, — продолжала Галя, нисколько не раздумывая, уместен ли такой разговор для начала знакомства.

Чутье никогда ее не обманывало, она уже знала, что говорить, чтобы понравиться такой, как Лариса Петровна.

— Папа мой — заядлый изыскатель, он еще позавидует, что я сюда попала, — говорила Галочка, уминая пирог со зверским аппетитом. — Он собирается приехать к концу моей практики. Да, кстати, кто такой Олешников?

Лариса Петровна, которая так простодушно смеялась по любому поводу, скользнула взглядом по девушке и без улыбки, нехотя проговорила:

— Долго рассказывать…

Видно, вопрос был задан некстати.

— Откуда вы слышали о нем? — спросила Лариса Петровна.

— Шофер что-то сказал.

— Ах, Володя… Ну, погодите, однажды вам расскажут. У костра, ладно?.. Вот познакомитесь с нашей Прасковьей Саввишной.

— Ладно, познакомлюсь.

Чай, пахнущий веником, Галя не стала пить, уступила свой стакан Дордже. Зато ей понравился недурной клюквенный кисель, она его повторила. «Жить можно», — подумала она.

— Здесь вам будет неплохо, — как бы угадывая ее мысли, говорила Лариса Петровна. — За конюшней чистенькая уборная. Пчел не боитесь?..

Чем дальше, тем она становилась болтливее. Ей хотелось поскорее акклиматизировать москвичку. Это слово — акклиматизировать — она дважды повторила: «Вот акклиматизируетесь… Я тоже поначалу не могла акклиматизироваться…» На рассвете она собиралась в Избушку.

Сейчас, на третьем году работы в этих местах, ей нравилась и база с ее удобствами и дальняя Избушка.

— Пойдемте в баню?

— Ой, что вы! Я что-то спать захотела.

— Пошли бы. Сегодня воскресенье, баню хорошо протопили.

Она так уважительно говорила о бане, что Галине нетрудно было сообразить, что значит горячая вода и мочалка после таежного маршрута.

— Все у вас есть… — похвалила Галина.

— Даже качели… — Лариса Петровна показала в глубину двора, где, несмотря на поздний час, хозяйская девочка, пряча босые ноги от разыгравшегося щенка, качалась на веревках под деревом.