Марга Минко - Стеклянный мост

В оккупацию слово «запрещено» приобрело для нас совсем иное значение. Было запрещено посещать кафе и рестораны, театры, кино, плавательные бассейны и парки, запрещено иметь велосипед, телефон, радиоприемник. Запретов было очень много.

Будь я в то время маленькой девочкой, я непременно спросила бы, за что это, уж не за то ли, что мы убили Иисуса.

В первый военный год я заболела. Попала в больницу, а мои родители переехали в Амерсфорт и поселились у моего брата, который к тому времени женился.

Я лежала в утрехтской больнице, и вставать мне не разрешали. Это дало мне небольшую передышку, дало возможность на время отрешиться от мыслей о войне и о своем гражданском положении. Врачи и медсестры относились к нам, пациентам, по-разному, но всегда отношение определялось большей или меньшей серьезностью формы туберкулеза. Может быть, поэтому пребывание в больнице не казалось мне таким неприятным, каким я сочла бы его в мирное время. Война, новые запреты и правила приходили к моей постели только вместе с посетителями. Но и тогда меня не оставляло ощущение, что меня это не касается, что все это происходит в другом мире.

Но когда мне стало лучше, я уже не могла не считаться с действительностью. Я знала, что, выйдя из больницы, снова окажусь на Клостерлаан, перед орущей толпой мальчишек и девчонок, которые снова будут толкать и оскорблять меня, а я снова должна буду пройти через все это.

Из своего окна я увидела вдалеке отца, который шел домой. Несколько недель назад я выписалась из больницы. И хотя мне еще велели часа по два в день отдыхать, я уже совсем выздоровела.

Амерсфорта я еще совершенно не знаю, кроме улицы, где мы живем. Это тихая окраина, застроенная домами на две семьи с общим садом. Мой отец шел энергичным, бодрым шагом и, подойдя к дому, плавным жестом снял шляпу перед женщиной, которая срезала цветы у себя в садике. Похоже, она что-то сказала ему, потому что он приостановился. Когда он подошел ближе, я увидела, что в руках у него пакет. Небольшой пакет коричневого цвета. Я спустилась вниз и, просунув голову в дверь гостиной, объявила:

— Отец идет, с каким-то пакетиком… Что там? — спросила я, когда он вошел в прихожую.

— Где? — спросил отец, спокойно снимая пальто и шляпу. Пакетик он положил на полку у вешалки.

— Здесь, — нетерпеливо ответила я, — у тебя в пакетике.

— Сейчас увидишь, — сказал он. — Пойдем.

Вслед за ним я вошла в комнату. Там он положил пакет на стол, а мы все с любопытством смотрели на него. Пакет был перевязан шпагатом, и отец сперва аккуратно развязал все узлы, а затем развернул бумагу. Внутри были желтые шестиконечные звезды.

— Я принес с запасом, — сказал он, — так что можете пришить на всю верхнюю одежду.

Мама взяла одну и внимательно ее осмотрела.

— Надо еще посмотреть, если ли в доме желтые шелковые нитки, — сказала она.

— У нас есть оранжевые, — вспомнила я, — можно пришить простыми оранжевыми нитками.

— По-моему, — сказала Лотта, жена моего брата, — лучше взять нитки под цвет пальто.

— На моей красной жакетке желтое будет отвратительно смотреться, — огорчилась Ветти. Она приехала из Амстердама на несколько дней, погостить.

— Учтите, — предупредил отец, — главное, чтобы звезда была с левой стороны, на груди.

— Откуда ты знаешь? — спросила мама.

— В газете писали, — ответил отец. — Вы разве не читали? Звезда должна быть на виду.

— Как же много ты их принес, — сказала мама и дала нам по нескольку штук. — И тебе столько дали?

— Да, — ответил отец, — можно было взять сколько угодно.

— Это очень удобно, — сказала она. — Можно оставить в запас для летней одежды.

Мы сняли пальто с вешалки и начали пришивать звезды. Бетти пришивала аккуратно, маленькими потайными стежками.

— Надо подрубить края, — объяснила она мне, увидев, что я пришиваю звезду к пальто большими, неряшливыми стежками. — Будет гораздо красивее.

— Да они такие неудобные, эти звезды, — возразила я, — ну как подрубать такие острые углы?

— Сперва надо у звезды подогнуть края и сметать крупными стежками, — сказала Бетти, — потом приколоть звезду к пальто булавками, пришить впотай мелкими стежками, убрать булавки и выдернуть наметку. Вот тогда получится хорошо.

Я переделала все снова. Но я не умела шить так аккуратно, как моя сестра. Поэтому в конце концов оказалось, что звезда пришита косо.

— Нелегко разобрать, что там пришито, — вздохнула я, — хотя какая разница. Они и так знают.