Адам Шафи Адам - Кули. Усадьба господина Фуада

У дверей грузчики замешкались, не решаясь войти, но Рашиди решительно переступил порог. За ним последовали Фарджалла и старик Тиндо.

— Что вам здесь нужно? — грубо спросил Морарджи.

— Хозяин, вы назначили нам встречу на сегодняшний вечер, — проговорил Тиндо, замирая от страха.

Морарджи заговорил с приятелем на своем языке, и они беседовали довольно долго, не обращая внимания на грузчиков, которые стояли в дверях и терпеливо ждали. Наконец Морарджи посмотрел на посетителей.

— Кому из вас не хватает денег? — грозно спросил он. — Тебе? Или, может, тебе? — он указал пальцем сначала на Рашиди, потом на Фарджаллу.

Фарджалла стоял, боясь пошевелиться, и молчал. Заговорил Рашиди:

— Да, хозяин. Мало денег платишь. Нам не хватает.

— Вам тоже не хватает? — спросил Морарджи, обращаясь к Тиндо и Фарджалле. Те как в рот воды набрали.

— Если тебе не хватает денег, — издевательски проговорил Морарджи, — пойди и поищи другую работу, где тебе будут платить больше. — Затем он повернулся к Тиндо: — А ты больше не бери его на работу. Все! Уходите!

— Понял, что значит слишком много мнить о себе? — насмешливо спросил Тиндо, когда они вышли на улицу.

Прошло два месяца, прежде чем Рашиди снова нашел работу. Это не значит, что все это время он сидел сложа руки. Напротив, он делал все, чтобы куда-нибудь устроиться, но, к сожалению, безуспешно. А жить становилось все труднее: Машаву сильно постарела и уже не могла приторговывать тушеными овощами, что раньше приносило хоть какой-то доход. Питались они теперь совсем скудно, а за жилье платить и вовсе перестали. Владелец хибары пригрозил, что, если они в ближайшее время не заплатят, он выкинет их на улицу.

— Рашиди, сынок, — сказала Машаву однажды вечером. — Хозяин дома сердится, что мы ему не платим, а где взять денег, и ума не приложу. Ты сам-то что думаешь?

— Не знаю, мама.

— Остался один выход, — вздохнула Машаву. — Придется заложить мое золотое ожерелье. Это единственное, что у меня осталось.

Утром Машаву достала ожерелье и отдала Рашиди, чтобы он отнес его ростовщику.

Стоящие рядами лавки индийцев-ростовщиков образовали целые кварталы в Мчангани, Мбуйуни и Дараджани, но, в какую бы из них Рашиди ни заглядывал, везде толпились люди, которых пригнала сюда нужда. "До каких пор из нас будут пить кровь эти богатеи? — подумал Рашиди. — Ну да ничего. Всему приходит конец". Он вспомнил о том, как Морарджи выкинул его на улицу, и руки его сами собой сжались в кулаки.

Наконец в районе Дараджани ему удалось найти стоящую на отшибе лавку ростовщика, где народу было поменьше. На длинной скамье сидело человек шесть посетителей, а перед ними за большим столом — индиец-ростовщик. На столе лежали открытые блокноты.

Рашиди сел на скамейку и стал ждать. Люди клали на стол перед ростовщиком свои вещи: одежду, часы, золотые браслеты. Тот назначал цену, тут же отсчитывал деньги и выдавал каждому квитанцию. Когда очередь дошла до Рашиди, он достал свой сверток и положил его на стол.

— Разверни, — велел ростовщик.

Рашиди развернул платок и достал оттуда ожерелье. Ростовщик взял его и взвесил на ладони.

— Сто шиллингов.

Рашиди нахмурился: это был настоящий грабеж. Но делать было нечего.

— Ладно, давай.

Ростовщик отсчитал Рашиди пять двадцатишиллинговых бумажек и выписал квитанцию.

— Если не выкупишь через неделю, будешь платить по десять шиллингов в месяц за хранение.

Рашиди снова пришлось согласиться.

— За ожерелье дали сто шиллингов, — сказал Рашиди матери, вернувшись домой.

— Это ничего, — сказала она, — зато мы заплатим за жилье, а на то, что останется, сможем прожить еще два-три дня.

Рашиди стоял рядом, глядя, как она волнуется, перебирая старые замасленные бумажки.

— Мне надо идти, — сказал он.

Рашиди направился в порт. Он шел быстро и решительно, не останавливаясь и даже не отвечая на приветствия. В нем поднималась глухая злоба на старика Тиндо, из-за которого они с матерью оказались теперь в таком бедственном положении. Если бы он встретил его сейчас на дороге, то, наверное, набросился бы на него с кулаками.

В порту Рашиди разыскал индийца Рамджу — он стоял у самого дальнего крана и переругивался с грузчиками. Рашиди немного потоптался на месте, а потом тихонько тронул Рамджу за плечо:

— Господин!

Обернувшись, Рамджу с удивлением увидел возле себя Рашиди.

— А тебе что здесь надо? — заорал он так, что Рашиди оробел, замялся и не сразу смог выговорить те слова, которые собирался сказать. Он не знал, что в тот день в порту было очень много работы и администрация наняла всех, кто с утра пришел к воротам. Но рабочих рук по-прежнему не хватало.