Берды Кербабаев - Айсолтан из страны белого золота

— Прости меня, Айсолтан, — говорит он. — Сам не знаю, как я это сделал.

Айсолтан видит, как опечалился Бегенч, но ей хочется помучить его.

— Ишь ты, сам побил — и сам плачешь!

Бегенч жалобно возражает:

— Да нет же, Айсолтан, честное комсомольское, я ведь нечаянно!

Айсолтан шутливо пригибает ветви хлопчатник к лицу Бегенча, и они накрывают их обоих, словно шатер. Мягко и задушевно говорит Айсолтан:

— Ну, нечаянно так нечаянно. Что губы надул? Слезами горю не поможешь.

Бегенч даже не заметил, как тяжелые коробочки хлопчатника ударились о его плечо. Но вот нежная рука Айсолтан на мгновение касается руки Бегенча, и по телу его пробегает дрожь. Бегенч чувствует, как горит у него сердце. Он роняет лопату и протягивает руки к Айсолтан.

В эту минуту неподалеку раздается возглас:

— Э-эй! Айсолтан! Иди-ка сюда!

еление колхоза «Гёрельде» стоит на высоком месте, над шумливым арыком Энеяб. Воздух здесь прозрачен и чист. Далеко вокруг видны поля и сады; они сливаются на горизонте в голубовато-серую дымку.

Айсолтан необычно рано покинула сегодня хлопковое поле. Она стоит на дороге, ведущей в колхоз, смотрит вдаль, на родной поселок, и зеленые сады.

раскинувшиеся на возвышенности, почему-то напоминают ей сейчас веселые кудрявые рощи и зеленые пологие холмы России, виденные ею на картинах.

Что случилось сегодня с Айсолтан? Почему каждая мелочь кажется ей необыкновенно большой и важной, словно впервые раскрылись ее глаза, словно все изменилось вокруг, словно и она сама стала другой? Почему бредет она без цели, не думая ни о чем, почему поет сердце у нее в груди?

Айсолтан и Бегенч родились и выросли в одном селе, учились в одной школе, работали бок о бок на полях своего колхоза. Они встречались друг с другом по нескольку раз на дню, но ни одна из прежних встреч не была похожа на эту. Что-то новое пробудилось сегодня в душе Айсолтан. Айсолтан хорошая девушка; у нее чуткое, горячее сердце, она нежно любит мать, всегда готова прийти на помощь любому из колхозников, всей душой болеет за урожай, ночи напролет может просидеть за книгой, а родину свою Айсолтан любит так горячо, что не пожалеет отдать за нее жизнь. Но то, что родилось сегодня в душе Айсолтан, совсем ново и неожиданно для нее. Такого с ней еще никогда не бывало. Это и радует её, и тревожит, и причиняет какую-то смутную боль.

Солнце, приветливое и благодатное, как всегда в этом краю, щедро льет на землю прощальные лучи. Зеленые хлопковые поля, колхозные сады, огороды — все мирно покоится вокруг. Все как прежде. Что же случилось с Айсолтан? Почему нет покоя в ее душе? Почему так бьется ее сердце, словно ему стало тесно в груди? Почему Айсолтан хочется бежать куда-то без оглядки, кричать, петь свои девичьи ляле?.. Хочется поделиться с кем-то этой необъяснимой радостью. И почему вдруг безотчетной тоской сжимается ее сердце?

А что говорила она сегодня членам своего звена? Какие давала им поручения? Быть может, все это было невпопад? Быть может, они смеялись над ней, когда она ушла, дивясь и спрашивая друг друга: «Что такое случилось с нашей Айсолтан? Почему она стала как безумная? Куда это она убежала в такую рань? Может, ее позвал кто-нибудь?»

Так думает Айсолтан, медленно бредя вдоль арыка. В глубокой задумчивости огибает она хлопковое поле и вдруг видит перед собой Бегенча. Широко раскрыв глаза, затаив дыхание, смотрит прямо перед собой Айсолтан. Нет никакого Бегенча. Только желтоватый цветок приветливо кивает ей, покачиваясь в зелени листьев, словно хочет напомнить о чем-то Айсолтан. Бегенч… Ну, конечно, Бегенч! Он виноват во всем. Что тут от себя таиться! Бегенч! Вот что случилось с ней сегодня. Это случилось, когда они стояли рядом среди зеленых шелковистых листьев и шуршащих коробочек, а гибкие ветки хлопчатника сплелись над ними, как шатер. Это продолжалось только минуту, но разве это была не самая сладостная минута в ее жизни? Почему же она не продлилась год, вечность? Разве Айсолтан не отдала бы за нее все, что у нее есть, все, что у нее будет? Почему в эту прекрасную, как солнце, как земля, как песня, минуту окликнули ее? Почему нарушили первую в ее жизни такую необыкновенную радость? Этот неуместный оклик помешал Бегенчу произнести то, чего она ждала, помешал их сердцам раскрыться навстречу друг другу. Эта минута! Возвратится ли она когда-нибудь? Или она была так же коротка, как жизнь мотылька-однодневки? Нет! Нет, это только первая нежная завязь. Распустится цветок, расцветет, и каждый лепесток его будет страницей золотой книги, в которой пишут о нашей жизни!