Омар Суфи - Власть и страсть

— М-да… но я не стал бы сбрасывать со счетов всю эту истерию насчет арийцев. Она может еще как аукнуться. Так вот, в прошлом году Эйленбург написал книгу в память о Гобино. Есть предположения, что между ними существовало что-то большее, чем дружба.

Артур Барроуз опять поморщился:

— Уже не удивляет в свете того, что о нем становится известно.

Реймонд продолжал:

— С кайзером он познакомился на охоте еще тогда, когда тот был принцем, более двадцати лет назад. Они оба увлекаются оккультизмом. Именно эта увлечение сблизило их…

— Никогда не понимал человеческой глупости… Насчет сближения — меня тут посетила безумная мысль! Не кажется ли тебе, что сам кайзер может тоже участвовать во всем этом вертепе?!

Реймонд спокойно закрыл папку и сказал:

— Даже если так, то нам пока нельзя трогать кайзера. Он как-никак родственник нашему королю. Пока будем бить по Эйленбургу. Про дальнейшую его карьеру ты, наверно, знаешь? Кстати, о нем не очень высокого мнения был Бисмарк.

— Бисмарк был мудрый политик. Я об этом как-то говорил. Он был бы против такой милитаристской политики Германии в отношении Британии.

— Возможно, он в принципе и виновник всего этого. Благодаря Бисмарку, Пруссия объединила немецкие земли, и мы теперь имеем такую сильную Германию. Кстати, Эйленбург считает, что если нынешний кронпринц Австрийской империи Франц Фердинанд станет императором, то он начнет войну против Германии, так как он близок к католической церкви, которая вынашивает планы по захвату протестантской Германии. Он думает, что самоубийство принца Рудольфа в Мейерлинге[7] было устроено Ватиканом. Другим важным моментом в его биографии является тот факт, что Эйленбург дружил с Хольштейном — они вместе работали против Бисмарка и достигли успеха, но позже их пути разошлись. Теперь они враги, как ты знаешь. Эйленбург дружен с канцлером фон Бюловым, и они теперь работают против Хольштейна. Так что нам предстоит серьезная игра, но если мы добьемся успеха и скинем Эйленбурга, то, можно сказать, отодвинем от Британии немецкую угрозу. По крайней мере, он является противником плана адмирала фон Тирпица о перевооружении германского флота.

— Прекрасно, мой сын. У тебя, я вижу, основательная информация.

— Из нашего посольства в Берлине, а также из Военного министерства.

— Информация в наше время стоит многого.

— Кстати, ходит идея о создании органа по сбору информации и противодействию иностранного шпионажа в свете растущего германского проникновения.

— Я поддержу такую идею в парламенте.

— Я знаю, что Военное министерство готовит предложения. Я с удовольствием занялся бы этой работой.

— Ну, это ясно…

— Надо создать структуру, которая бы координировало работу по сбору информации. Сейчас кое-что идет из посольств, то есть из Министерства иностранных дел, кое-что от нас, кое-что от Военного министерства. Более того, необходимо также координировать работу по противодействию иностранным шпионам.

Артур Барроуз кивнул:

— Я горжусь тобою. Теперь давай продолжим наш разговор о Берлине.

Париж-Нант

То, что в Нанте случится горячая развязка, сомневаться не приходилось. Кольцо вокруг Лемера было сжато, и вот-вот должно было произойти событие, которое хотя бы частично открыло завесу над тайной убийства в Лондоне русского инженера Максима Королева. По крайней мере, стало бы ясно, кто такой Жорж Лемер и как он был связан с Королевым. Однако Роджер Кларк не разделял спокойствия французского инспектора Люка Аршамбо, который был уверен, что Лемер в их руках и стоит подождать с его арестом, чтобы разузнать побольше о его возможных сообщниках. Дело в том, что Лемер смог достаточно оперативно покинуть Париж, и теперь точно так же мог бы исчезнуть из Нанта. Так, по крайней мере, думал Роджер Кларк. Последний как-то интуитивно чувствовал, что дело на Лемере не заканчивается. Есть еще инцидент с Гертрудой — Роджер полагал, что кража учебных и научных материалов из ее дома тоже как-то связана с событиями вокруг Королева.

В Лондоне Военное министерство также крайне заинтересовалось делом Королева в свете исчезновения документации на новый дирижабль, который конструировался командой Дугласа Рикета, и который мог бы иметь военное применение. Однако, с другой стороны, Министерство иностранных дел считало, что если в этом деле как-то замешана русская охранка, посольство или иное официальное ведомство, то расследование будет продвигаться сложно. Дело в том, что посольство России ответило уже категоричным отказом на предоставлении какой-либо субстантивной информации по Максиму Королеву. Был короткий ответ, что Санкт-Петербург не располагает сведениями о русском революционере-алкоголике, убитым в драке другим сознавшимся в этом же убийстве алкоголиком. То есть, для них все было ясно и дело закрыто. В этой ситуации Министерство иностранных дел не собиралось прессинговать дипломатическую миссию страны — без пяти минут главного союзника против Берлина. Ожидалось подписание двустороннего договора между Лондоном и Санкт-Петербургом — очень важного на фоне ухудшающихся отношений между Германией и Британией. В отличие от бывшего консервативного правительства, которое видело в России угрозу своим интересам, ныне властвующие либералы хотели союза с русским императором.