Омар Суфи - Власть и страсть

— Надеюсь, что все там законно. Я не хочу участвовать в темных делах.

Лорен Доминик усмехнулся:

— Темные дела мы оставим на втором этаже. Не волнуйся, все, насколько я знаю, законно, но пока что конфиденциально. Пока никому не говори об этом.

— Добро.

— Теперь о делах государственных… Как мы все знаем, Германия наращивает свой военный потенциал, и мы должны противодействовать этому на всех фронтах. Создание международного альянса — это один из важнейших аспектов нашей обороны, но не исчерпывающий. Нам надо усиливать собственную оборону, так же, как и попытаться нанести удар на территории врага…

— Ты о военном ударе?

— Нет, конечно. Это будет означать войну. Я о другом… В Германии есть воинствующие круги, но есть и более разумные политики…

— Да. С некоторыми из них я хорошо знаком. Например, с Фридрихом фон Хольштейном — главой политического департамента в Министерстве иностранных дел Германии.

— Вот именно! Это очень хорошо, и у меня по этому поводу есть, на первый взгляд, безумный план. Но я над ним долго думал…

— М-да… опять откроется дверь в какое-нибудь затаенное место… и оттуда — бах!

— Правильно! Поэтому я тебя сюда привел.

— Объясни! Я ничего не понимаю… При чем тут Германия?

— У некоторых людей в душе есть необходимость открыть дверцу в потаенный коридор, как ты сделал это сегодня. Да я тоже этим грешу, и поэтому ко всему этому отношусь нормально…

Дешамп хотел запротестовать, но Доминик продолжал:

— Давай пока оставим в сторону разговоры о религии. Позволь мне сказать до конца… Так вот, у меня есть сведения, что воинствующий кайзер Вильгельм вместе со своими близкими единомышленниками иногда грешит… Извини, может слово подобрал неправильно… Опять хочу, чтобы ты воздержался от рассуждений о религии и морали. Скажем, что вкусы у них несколько пикантные…

— Немцы вряд ли могут удивить нас, французов, насчет пикантности вкусов…

— А что если это касается сугубо мужских отношений?

Дешамп поднял удивленно брови.

— Это достоверные сведения, — продолжил Доминик. — Я получил их от мадам Сейнт-Клэр, которая иногда выезжает на «гастроли» в Берлин, там она знает некоторых людей…

— Интересно!

— Да, у меня есть подтверждение, что адъютант кайзера генерал Куно фон Мольтке балуется с мужчинами. Кроме того, у него довольно стабильная связь с близким другом кайзера Филиппом Эйленбургом. А последний враждует с твоим приятелем Фридрихом фон Хольштейном.

— Вроде понимаю ход твоих мыслей… Ты хочешь использовать вопрос содомии против Эйленбурга и его сторонников? Как я слышал, во время марокканского кризиса эти так называемые связи сыграли нам на руку. Наш дипломат был вхож в круг Эйленбурга, и при их помощи мы предотвратили воинственный ответ Германии.

— Времена изменились! Но надо действовать через британцев. Наше участие, как главных врагов Германии, развалит дело. Фридрих фон Хольштейн выступает за дружеские отношения между Германией и Британией. Нас он не любит. К нему надо будет подойти через англичан.

— Это не проблема. У нас есть друзья в Британии. Но как все это связать — я имею в виду ту интересную информацию, которой ты владеешь?

— Надо обнаружить твердый компромат… или его создать!

* * *

Джон Покок принес ценные сведения Роджеру по делу о Максиме Королеве. Французская жандармерия, которая вначале неохотно, но потом с каким-то особым рвением взялась за расследование контактов Королева во Франции, обнаружила большое подвальное помещение в доме, где проживал Жорж Лемер. В подвале находилась целая химическая лаборатория, однако какой-либо документации обнаружить не удалось. Видно, Лемер и люди, работающие в лаборатории, все увезли с собой перед исчезновением. Самого Лемера также не удалось найти. Соседи говорили, что он жил довольно открыто и богато, в его дом часто приезжали гости, но все они, включая прислугу, внезапно исчезли за несколько дней до прихода жандармов. Это могло означать, что у них был хороший осведомитель из числа жандармов. А этот факт заставил начальство заняться этим делом вполне серьезно.

— Джон, ты не будешь возражать, если этим вопросом займусь я лично — у меня есть на то личные причины? Я встречаюсь с девушкой, которая также занята исследованиями, возможно, схожими с теми, из-за которых убили русского инженера в Лондоне. Ее недавно ограбили — унесли документы. Дело более серьезное, чем может показаться. Речь идет о важных военных технологиях, которые могли разрабатываться в Британии, но попали во Францию. Но Франция — это не конечная цель.