Мария Хмелик - В городе Сочи темные ночи (сборник)

А вот если 6 он верил?..

На краю смерти, вот как сейчас, когда нет никаких сил — ни душевных, ни физических, — если ни во что не верить, все для тебя кончается…

А вера в Бога — это та сила, которая не дает тебя забрать…

Хотел ли Степаныч остаться? Нет, наверное.

Потому хорошо, что он не верил.

Это мешало бы выполнить задуманное…

"Надо относиться к смерти как к насильственной отправке в незнакомое место… Как на зону", — подумал Степаныч и усмехнулся.

— Знаешь, Лен, я понял: человек не может уйти, не покаявшись…

Они вошли в здание почтамта. Степаныч купил конверт. Потом в зале междугородных переговоров вошел в телефонную кабину с надписью "Москва".

— Боря! Сынок! — закричал он в трубку. — Это я!.. Это я, говорю!.. Да! Боря!.. Прости меня!.. Простишь?.. Чего? Не слышу! Куда мне идти?! Что? Да. Понял. Все… Прощай.

И опять они шли по улице под пальмами, направляясь к гостинице. Шли молча. Степаныч вздохнул горько.

— Тяжело, — пробормотал он.

— Что? — не поняла Лена. — Баллоны тяжелые?

— Да нет… Жизнь.

Степаныч все хорошо продумал: надо заткнуть в ванной комнате все щели, в вентиляционную решетку сунуть полотенце и выпустить весь газ. Он тщательно проверил его наличие во всех баллонах, потому что не доверял кавказцам, которые их наполняли и продавали. Могли и пустые продать. Но баллоны шипели, и запах газа распространился по всей ванной. Этот вариант казался беспроигрышным. Смерть получится вонючая, но верная…

Расставив баллоны вокруг унитаза, Степаныч вышел в комнату.

А в комнате на диване сидела Лена. С блаженством положив ноги на журнальный столик, она ела мандарины.

Лена только в кино видела, что бывают такие гостиницы, такие номера в них. А главное — балкон. Такой большой. И столько всего с него видно. И окно во всю стену.

Увидев свои брошенные на полу мокрые штаны, Степаныч смущенно спрятал их в шкаф. Открыв холодильник, он обнаружил там еще одну бутылку вина…

Солнце садилось в море. На небе появились облака, и каждую минуту менялись краски. От фиолетового до розового.

Наконец тонкая полоска солнца скрылась за горизонтом. Степаныч вздохнул — последний закат в его жизни.

Чем дольше Лена находилась рядом со Степанычем, тем больше ему сочувствовала. Так, как он любил свою Жанну, ее, Лену, никто не любил. Да и не полюбит. Возраст. Была бы Жанна ровесница Лены, Степаныч не обратил бы внимания. А уж тем более не стал бы себя жизни лишать.

— Бумага с ручкой есть? — спросил он.

Лена достала из сумки ручку, а бумагу Степаныч нашел в ящике стола. На ней сверху было красиво напечатано название гостиницы. Гостиница "Жемчужина" — знаменитая на всю страну… А Жанны рядом нет. Пусть хоть бумагу отсюда в руках подержит.

Степаныч принялся писать письмо. Слова с большим трудом складывались в предложения. За свою жизнь он написал не более десяти писем…

Лена вышла на балкон. Положила локти на перила. Легкий ветер шевелил волосы. Шумели волны.

— Хорошо здесь, — сказала Лена. — Сиверко не завывает.

— Сиверко — это собака? — спросил Степаныч.

— Нет! — засмеялась Лена. — Сиверко — это не собака. Это — гадость.

Она старалась не думать о прошлом. Ничего нет, только будущее. А что было — это не с ней… А какое оно, будущее?.. Совершенно неясно. Как жить? Куда деваться? Действительно, в монастырь, что ли, записаться… Приехать туда — здрасте, я — Лена, не ждали?.. Да и скука там, наверное. И интриги… В церкви почему-то всегда интриги. Это она в газете читала. Можно представить, что в монастыре творится, где одни бабы.

Она посмотрела на Степаныча. Он написал два слова на бумаге и застрял. Почесал ручкой в ухе. Потом встал, прошел туда-сюда по комнате.

— Напиши ей, что она — сука, — попыталась облегчить ему труд Лена.

— Не мешай мне! — рассердился Степаныч. — Я сам!

На море блестели огоньки далеких кораблей, а Степаныч бормотал, склонившись над бумагой:

"Любовь моя вечная, одна-единственная на этой бренной земле. В этой жизни у меня была одна-единственная радость. Одно великое счастье испытал я на этой земле — встреча с тобой. Всю жизнь каждым шагом я шел к тебе, солнце мое, надежда моя на лучшую жизнь…"

"Душа останется после нас, — Лена вспомнила слова Степаныча. — На хрен она кому-то нужна здесь…"

Внизу, под балконами, был бассейн. Кто-то плавал там, едва освещенный неоновым светом вывески ресторана.

Женщину хватали в воде за ноги. Слышался ее жизнерадостный визг.