Валерий Варзацкий - Пьяная жизнь

Валерий Варзацкий

Разве подозревали мы, сколько сил и средств уходило,

чтобы подкармливать нас?! Именно «нас», а не только меня. Ведь

ты знала, что Олег, Коля, Юрка издалека и посылки получают

редко. Одно только упоминание о голоде вызывало у тебя слёзы.

Мне это было непонятно. И только совсем недавно, перед

смертью, тётя Катя рассказала, как вы голодали в Узбекистане во

время войны, а затем в 1946 – 1947 годах дома, в Украине. А ведь

тебе и в смертоносном 1932-м было уже семьнадцать лет…

Думаю, всегда добрым словом вспоминал тебя пропавший

без вести Валерка Миндов, донашивавший мои вещи. Лишь

много лет спустя ты призналась, как рисковала ради меня,

оформляя со своей подругой-продавщицей фиктивные рассрочки.

А мне даже в голову не приходило, откуда мама с зарплатой в 60

рублей берёт деньги на рубашки, брюки, костюмы, туфли. Ведь

хозяйство наше всё «ушло», когда болел папа. Корова, тёлочки,

свинки, утки, сбережения «разъехались» по больницам и

госпиталям. Ничего не помогло…

Помню, как после смерти папы я, пятиклассник, лежал

больной, отходил от гриппа и в тетрадке писал план

зарабатывания денег летом, чтобы купить велосипед. Ты пришла

с работы в обеденный перерыв, спросила, что я делаю. Узнав, с

тоской в глазах чуть-чуть улыбнулась, поцеловала меня в голову

и сказала: «Ніколи ми не будем багаті, бо ми «роздай біда»,

синок». Так оно и случилось, мамочка. Все заработанные деньги

я профинькал. Долги – мои постоянные спутники. Как-то

задумался: «Почему так?» Пришёл к выводу – одни швыряют

деньгами потому, что их много, другие – потому, что их мало. Я

никогда не ценил деньги потому, что у нас их никогда не было.

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

В том нет твоей вины, мама. Это наша семейная карма, рок.

Точно также как и счастье в семейной жизни. Проанализировав

все известные мне факты по линии бабушки, твоей матери,

осознал грустную закономерность: ни она, ни ты, ни я, ни Майя,

ни её и мои дети со счастьем в семье не встретились… Вот и

сижу я пять лет один в любимых стенах, имитируя жизнь, но

фактически с пятидесяти пяти лет банально доживаю. Иногда из

глубин сознания всплывают твои слова: «І як це в людей так

буває – по пьять-шість дітей і всі устроєні. У мене ж вас тільки

двоє і чого ви такі нещасливі?!»

Ты всегда готова была всё отдать своему сыночку. Уверен –

не задумываясь, отдала бы жизнь. Когда мне срочно надо было

уехать куда-нибудь подальше из района, и я собрался в Оренбург,

ты, больная, шептала сквозь слёзы: «Їдь синок, їдь. Тільки б тобі

лучче було».

Сохранив мои и Ольгины письма из Оренбурга, ты

фактически ещё раз спасла меня, уже пожилого, возродила веру в

жизнь, подарила мою успешную, полную оптимизма молодость.

Ведь Оренбург оказался пиком, высшей точкой моих

стремлений! И если бы не гордость, амбиции, наше семейное

неумение прогибаться, да и откровенная дурость… Ты не знаешь,

я никогда не рассказывал об истинной причине увольнения среди

семестра (!) и отъезда в Одессу.

Дело в том, что с момента приезда я был заместителем

заведующего

кафедрой.

Должность

неоплачиваемая,

общественная. В первый же день знакомства, изучив

представленную автобиографию, выпив со мной две бутылки

водки, «завербовал» на неё заведующий кафедрой, бывший

секретарь обкома по идеологии. Вскоре меня избрали секретарём

большой парторганизации кафедр общественных наук и

Валерий Варзацкий

заместителем

секретаря

парторганизации

физико-

математического факультета… Я пил с завкафедрой почти

каждый день, не считая десятков всяких торжеств, где разливал и

говорил, потому как узнали, что у меня лёгкая рука и