Виталий Гладкий - Подвеска пирата

Поэтому польские каперы столкнулись не просто с матросами купеческого корабля, мало смыслящими в военном деле, а с прожженными проходимцами, которых хлебом не корми, а дай подраться. Тем более, у датчан не было мотива щадить поляков: те обычно держали сторону шведов, а Швеция и Дания были вечными соперниками на Балтийском море.

Заварушка забурлила нешуточная. К тому же со второй волной нападающих на борт «Короны» взобрался и сам Карстен Роде, оставив вместо себя Ганса Дитрихсена. Это сделало схватку еще ожесточенней. Капитан понимал, что если не удастся захватить когг, шансов не только сохранить или приумножить свои богатства, но даже просто выжить, у него не будет.

Под натиском матросов пинка ошеломленные поляки, мигом превратившиеся из охотников в дичь, отступили со шкафута на корму и на нос корабля. И, пока шла бешеная рубка, несколько человек из команды Карстена Роде прорвались к картаунам и захватили канониров, а также кладовку в трюме, где хранился боезапас. Увидев такой поворот, Ендрих Асмус в отчаянии пообещал поставить в костеле перед образами пудовую свечу и дать на нужды храма тысячу талеров.

Но Карстен Роде радовался успеху недолго. Наверное, обращение поляка к божественным силам, весьма существенно подкрепленное материально, возымело свое действие. Пока шла схватка, один из капитанов Ендриха Асмуса оказался менее жадным и более сообразительным, нежели его товарищи. Кого окриками, а кого и доброй оплеухой он загнал своих матросов, возбужденных богатой добычей, на борт когга и поспешил на выручку Ендриху Асмусу.

Поляки, сильно недовольные этим распоряжением, неожиданным наскоком вмиг захватили пинк под командованием Ганса Дитрихсена (он все-таки дрогнул при виде превосходящих сил противника), и со всей злостью навалились на абордажную команду. Вскоре из всех датчан на палубе «Короны» остался лишь капитан Карстен Роде и боцман Клаус Тоде. Оба знали, что обречены, поэтому, прижавшись к мачте, дрались остервенело. В конце концов пираты отступились, и в образовавшийся круг вошел ухмыляющийся Ендрих Асмус, несколько минут назад не веривший в свое спасение. Может, потому он и приказал пощадить оставшихся в живых — и на пинке, и тех, кто сражался спиной к спине возле мачты когга.

— Сдайте оружие! — властно приказал поляк.

Каперы нацелили на Роде и боцмана мушкеты. Те переглянулись, и Клаус Тоде спросил:

— Как ты думаешь, Фелиция буде плакать по мне, когда я погибну?

— Ну, это вряд ли, — ответил Карстен Роде. — Скорее обрадуется. А затем накроет богатый стол и позовет музыкантов, чтобы позлить тебя и на том свете.

— Тогда я не желаю доставлять ей это удовольствие. Ты как хочешь, а я попытаюсь выжить... — С этими словами он бросил кутласс и разряженные пистолеты на палубу.

— Твоими устами глаголет истина. — Карстен Роде криво ухмыльнулся. — Составлю тебе компанию. Вдвоем на рее болтаться веселее.

Он последовал примеру боцмана и неподвижно застыл, глядя в свинцово-серое балтийское небо. Карстен Роде по натуре был стоиком и уже смирился с неизбежным. Фортуна оставила его, а значит, пора искать самую пушистую тучку на небесах, куда вскоре отправится его душа.

— Ба-ба-ба! — воскликнул Ендрих Асмус, присмотревшись. — Кого я вижу! Карстен Голштинец собственной персоной. Разбойник, за которого шведский король пообещал кругленькую сумму в полновесных талерах. Дзень добры, камрад. Давно не виделись... Почти три года.

Карстен Роде вздрогнул и перевел взгляд на поляка. Теперь и он узнал капитана — капера. Они познакомились в одной из таверн Любека. Их встреча закончилась не очень мирно, о чем свидетельствовал шрам от удара шпагой на левой щеке поляка. Карстен Роде уже точно и не помнил, из-за чего загорелся сыр-бор. Все были в хорошем подпитии, а в таких случаях достаточно одного нечаянного слова, обидного с точки зрения собеседника, чтобы закончить разговор в укромном месте и в присутствии секундантов.

Правда, в Любеке до благородной дуэли дело не дошло. Чересчур горячий Ендрих Асмус решил восстановить справедливость прямо в таверне. Но ему не повезло — в лице Карстена Роде он наткнулся на бывшего ландскнехта. А наемники-профессионалы в отличие от моряков упражняются во владении оружием с утра до вечера. Потому что от этого напрямую зависит продолжительность их жизни; они редко полагаются на удачу в отличие от каперов, для которых эта капризная и своенравная госпожа — почти мать родная. Пирату без удачи в море делать нечего.