Иван Дроздов: Подземный меридиан

Поднялся и Каиров.

— До свидания, — сказал он чужим голосом и вышел из кабинета и, когда в приемной проходил мимо девушки–секретаря, повторил: — До свидания.

В голове Каирова шумело, а перед глазами стоял зыбкий туман.

Заседала коллегия Министерства угольной промышленности республики. Из–за трибуны в полупустом зале раздавался бесстрастный голос докладчика:

— Топливный комитет не утвердил проект автоматизации новых шахт. В нем много ручного труда, не предусмотрена автоматизация выемки угля на крутых пластах.

Сидящий в конце длинного П-образного стола министр перебил оратора:

— Вот, вот… А институт изгоняет электроников! Министр смотрит в тот угол, где последним в ряду сидит приглашенный на коллегию Самарин. Андрей чувствует на себе взгляд министра и непроизвольно сминает в ладони официальное приглашение на коллегию. Среди присутствующих он видит директора института, но Каирова нет–его, видимо, не пригласили. Андрей ещё и ещё обводит взглядом всех присутствующих, но Каирова все–таки не находит. «Сдал дела и уехал в Москву», — решил Самарин.

А докладчик продолжал:

— Мы имеем струги–автоматы, но струги могут рубить уголь, транспортеры доставлять его в откаточный штрек, а дальше?..

— Дальше ручками да ножками, — бросил реплику министр и снова посмотрел на Самарина.

Андрею сделалось нехорошо от этого взгляда, почудилось, будто в составлении проекта винят и его, Андрея.

— Инженер Самарин создал электронную машину, — говорит докладчик, — она при испытаниях на шахте «Зеленодольская» увеличила производительность угледобычного агрегата на сорок процентов. Но странное дело: институт не торопится предлагать её в серию.

— Товарищ Самарин! — прервал докладчика министр. — Почему тянут с машиной?

Самарин встал, пожал плечами. Он хотел сказать: «Тут сидит директор, вы у него спросите», — но не сказал, а ещё раз пожал плечами и сел. Министр махнул рукой, как бы говоря: видите, какой недотепа, что с него возьмешь!..

Докладчик, склонившись над трибуной, читал:

— Вот заключение московской комиссии:

«Работы инженера Самарина заслуживают самой высокой оценки…»

Когда докладчик смолк, министр обратился опять к Самарину. Он громко сказал:

— Товарищ Самарин! Вы слышали, что утверждают москвичи: ваша машина может решать важные задачи. Почему же вы не боретесь за её внедрение? Где ваша настойчивость? Сделать такую машину и — сидеть сложа руки. Извините меня, старика… — министр развел руками. — Такое благодушие сродни медвежьей спячке. — И минуту спустя в притихшем зале снова раздался голос министра: — Я вас спрашиваю, товарищ Самарин! Почему не добиваетесь внедрения машины?

Самарин решительно поднялся, сказал:

— Я этот же вопрос хотел вам адресовать, товарищ министр!

Наступила минута, когда, казалось, было слышно, как в тревожном ожидании стучат сердца присутствующих в зале. Андрей смотрел на министра, а министр, сжимая кулаки, не спускал взгляда с Андрея. Потом, неожиданно для всех, глухо, но внятно проговорил:

— Молодец, Самарин. С министрами так и надо говорить. А то они, министры, в суете сует о главном позабудут — о том, ради чего к должности приставлены. А теперь скажите мне, товарищ Самарин: вы не будете возражать, если мы создадим в институте лабораторию электроники и заведующим этой лаборатории назначим вас?..

Андрей был озадачен лестным предложением и сразу не пошёлся с ответом, подумал: «Значит, Каиров уехал», — и непроизвольно пожал плечами, а министр, повернувшись к стенографистке, сказал:

— Запишите: решено создать лабораторию электроники.

Когда заседание кончилось, Самарин поспешил вниз. Со ступенек республиканского министерства бежал вприпрыжку. В кармане лежал билет на премьеру спектакля. ещё утром его прислала Маша.

«Ах, хорошо, что билет она прислала прежнему Самарину, прежнему…» — думал он, пересекая площадь перед театром.

Спектакль уже начался, когда он вошел в партер. Над сценой, расцвеченные феерическим серебром, сияли слова: «Покоренный «Атаман». Откуда–то сверху, с поднебесной вышины, гремел голос: «Посвящается современникам — людям, добывающим уголь».

Но вот растаяли буквы, исчезла синеватая кисея, и в глубине сцены, среди далеких, сказочных терриконов, Андрей увидел высокую башню. За стеклами башни — силуэты людей, пульты электронных приборов. От башни к гряде терриконов тянулся мерцающий золотистый луч… Мечта горняков. Его мечта, Андрея!