Андрей Цепляев - Источник (Долг)

— Дон Антонио здесь ни при чем. Довольно болтать. Ты совершил не одну, а сразу четыре ошибки. Во-первых, ввязался в эту историю. Во-вторых, оставил меня в живых. В-третьих, поддался глупым мечтам. Это не Древо жизни, Синискалько. Если бы ты только знал…

— Теперь уже все равно. Им можно набить очаг.

— И, в-четвертых, я не пытался вступить в сговор с обитателями Сиболы. Диего пришел сам. В этом моя совесть чиста. Тебя же, палача, ждет расплата. Защищайся!

Синискалько с радостью принял вызов. Они сошлись в последний раз. Звон клинков эхом раскатился по залу. Магистр сразу решил взять быка за рога и перешел в наступление. Парируя ремизы и встречные атаки, ему удалось уколом с захлестом лишить идальго кинжала. Альвар отдернул руку и попятился назад. Продолжая напирать, Синискалько заметно воодушевился, не догадываясь, что тем самым удвоил шансы противника на победу. Альвар сконцентрировался на действиях итальянца, уводя длинное лезвие его шпаги все время в правую сторону. Синискалько знал множество смертельных приемов. В этом и заключалась его слабость — он всегда стремился убить.

Альвар отразил новый выпад рипостом и перешел в нападение, но потом сделал вид, что отступает, предоставив противнику полную свободу действия. Итальянец бросился на него, как голодный пес на мясо. Он так хотел победить, что совсем забыл о защите. Альвар этим воспользовался. В нужный момент он остановился и сделал шаг в сторону. Клинок врага рассек пустоту справа от идальго. Альвар молниеносно перебросил шпагу из одной руки в другую и нанес удар. Синискалько глазом не успел моргнуть, как острое лезвие рассекло коленный сустав на левой ноге.

— Проклятый бастард! — в порыве ярости взревел итальянец, метнув в испанца дагу.

Альвар пригнулся, отступил, прицелился и прямым уколом поразил открывшегося противника в живот. Да здравствует «Клык вепря» и благословен будь Хуан де Риверо, впервые показавший ему этот мирный прием.

Синискалько покачнулся, выронил оружие и завалился на спину. Альвар подошел к низверженному магистру и коснулся шпагой его горла. Синискалько стиснул зубы, не отводя взгляда от блестящего клинка.

— Чего ты ждешь? Коли!

— Я хотел убить вас всех, — произнес идальго, глядя на перекошенное от злости лицо итальянца. — У меня был шанс напасть на твоих людей из засады. Потом я понял, что среди них есть только один человек, который заслуживает смерти — это ты.

— Тогда чего тебе еще нужно, выродок?

Альвар вложил клинок в ножны.

— Смерть слишком легкое наказание для такого алчного убийцы как ты.

С этими словами идальго подобрал бесценную толедскую шпагу противника и на глазах у всех преломил ее у него над головой. Затем сорвал с мизинца кабальеро фамильный перстень.

— Ты будешь жить, Синискалько, но дорога в Старый Свет отныне для тебя закрыта. Живи один в лесах, без оружия, без титулов и соратников. Скитайся по болотам подобно дикому зверю, на которого ты стал похож.

Итальянец вперил в Альвара недоумевающий взгляд. Не сразу до него дошло, какой страшный приговор вынес ему победитель. Зал пирамиды огласил дикий рев. Синискалько стал ползать в куче сухих листьев, в бессильной злобе молотя кулаками по камням. Он рвал на себе дублет и волосы. Кусал обветренные губы. Из горла бывшего магистра вырывался клекот.

Праматерь поднялась с трона и приблизилась к обезумившему конкистадору. В руке она держала спелое яблоко. Плод упал в горку сухих листьев неподалеку от Синискалько. Увидев это, итальянец набросился на фрукт и стал его жадно поедать.

— Это слишком жестоко, — пояснила Праматерь, поймав вопрошающий взгляд Альвара. — Он мой сын, так же как и вы.

— Он чудовище.

— Теперь уже нет.

Альвар посмотрел на место где лежал побежденный враг, но ничего не нашел кроме бархатной моховой лужайки и огрызка яблока на ней. Правосудие свершилось, но то бы один из немногих случаев, когда оно свершилось в пользу большинства. Сколько еще обличенных властью садистов, лжецов-кардиналов, продажных чиновников, алчных грандов обитали в неприступных дворцах, отравляя своим ядом тысячи душ. Дон Синискалько Бароци был отнюдь не самым страшным из них. Тяжелая судьба изгнанника лишенного семьи и дома привела его к такому концу.

— Яблоко несет в себе познание добра и зла, — пояснила Праматерь. — Его может съесть только человек с чистыми помыслами. Любого же, кто вкусит сей плод ради удовлетворения честолюбия или даже из любопытства, ждет суровое наказание. Синискалько Бароци искал вечной жизни, мечтал помолодеть и приумножить богатства. Непостижимо, сколько крови он пролил во имя этой безумной цели. Даже вечность ничто в сравнении с человеческой алчностью. Теперь кровь, которую он пролил, ушла в землю, и он, во имя искупления, последовал за ней, туда, откуда пришел. Отныне его душа и тело будут питать древо, так же как десятки других ему подобных.