Валерий Соколов - Ночи в шкуре первобытного льва

И вот он вновь стоит над свой очередной одинокой и невооружённой огнём и копьём человеческой жертвой и, вкушая скорую расправу, умиротворённо тихо порыкивает. Тик, дрожа от страха, поднял к верху свои глаза и встретился со сверлящим его насквозь большим единственным жёлтым глазом. «Пощады не будет, как и не было её всем другим, кто попадал ему в лапы», – подумал про себя мальчишка. Тик медленно опустился телом на четыре точки и, не видя для себя никакого спасения, инстинктивно направился туда, где в одной из стен находилась достаточно глубокая и вместительная ниша, куда его соплеменники в зимние месяцы и ночное время частенько сбрасывали кости после обильной трапезы. Днём, когда было светло, дозорные собирали эти кости и останки пищи из ниши и выносили их за пределы пещеры, чему несказанно радовались находящиеся неподалёку отдельные группы диких собак и не очень крупных красных волков.

Одноглазый пещерник с нескрываемым любопытством смотрел на то, как ненавистный ему двуногий зверь на четырёх ногах, весь сотрясаясь от страха предстоящей скорой смерти, медленно ползёт к стене пещеры. Тик же, в свою очередь, сознавая, что одно неосторожное либо просто неловкое движение приведёт к тому, что огромный старый лев всего лишь одним небрежным движением превратит его спину в окровавленный кусок, готовый к употреблению в сыром виде, был предельно осторожен и медлителен. Иначе всё – конец его жизни неизбежен.

Вот Тик поравнялся с ямой. С её дна на него повеяло устоявшимся запахом разложившейся гнили и едва заметным дуновением ветерка. Лев по-прежнему был любопытен и не выдавал нетерпения обычно нервным подёргиванием кисточкой хвоста. Вскоре пещерник сделал полшага вперёд вслед за мальчишкой. В этот самый момент Тик с неимоверной ловкостью и быстротой нырнул в зловонную нишу и исчез из поля зрения большой кошки, оставив тем самым на некоторое время пещерного льва в крайней растерянности. Этих нескольких мгновений юноше хватило для того, что, даже получая синяки и ссадины, разрезав местами выбеленными костями свой живот, он значительно продвинулся вперёд и полностью исчез из поля зрения грозного хищника. После такого манёвра двуного лев пришёл в неописуемую ярость и последовал следом за своей ускользающей жертвой. Преодолевая подземный базальтовый коридор, Тик слышал, как дышал крупный зверь, преследуя его в узком каменном тоннеле. Неожиданно для себя мальчишка ткнулся головой во чтото твёрдое. Это твёрдое заколыхалось, но устояло. «Всё, теперь я его…», – безысходно подумалось Тику. В это самое время сзади одноглазый как-то неестественно себя повёл – недовольно зарычал и прекратил продвижение вперёд. «Неужели застрял?» – с надеждой подумал мальчишка. А хищник действительно застрял, и с великим трудом ему удалось освободиться. Для этого льву пришлось сдавать назад. Делал он это с огромными усилиями, но довольно проворно. На его громкий надрывный рёв к пещере уже спешили возвращавшиеся с охоты соплеменники юноши. Не помнящий себя от пережитого ужаса, Тик, так же как и лев, задним ходом, оказался вновь внутри пещеры у потухшего очага. На все вопросы, заданные ему охотниками племени, юноша совершенно ничего не мог ответить. Он был в шоковом состоянии, и только время от времени о чём-то невыразительно мычал и разводил в стороны руками.

На следующий день, утром, вождь племени – Сын Зубра за очередную суровую провинность по отношению к очагу племени подверг Тика публичному наказанию. Он был выпорот перед своими соплеменниками, вымоченными в воде крупными крепкими ветками тальника, и лишён горячей мясной пищи на несколько дней. Огонь в очаге был восстановлен. Тик во время испытания голодом проявил стойкость духа и ни разу не попросил у своих соплеменников для себя кусочка мяса. Самым суровым и страшным испытанием для него было то, что после роковой встречи с пещерником он лишился дара речи и памяти.

И сейчас, переживая трагические моменты дальнейшей судьбы своей и своих соплеменников, Тик, неожиданно для себя, вновь обрёл дар речи, к нему вернулась память. Что было силы в его детских лёгких, он закричал на всю покрытую мраком промёрзшую пещеру:

–Тик вспомнил! Я вспомнил! Мы спасёмся! Мы выйдем отсюда!

Крик его был настолько силён, что все работавшие инструменты и орудия первобытных людей по раскалыванию монолита льда вмиг прекратили свою деятельность. Люди инстинктивно повернулись в сторону только что кричавшего эти так нужные слова, пытаясь в кромешной тьме выхватить его глазами из многоликой массы сородичей. Наступило временное оцепенение. Вдруг чья-то крепкая властная рука схватила под локоть левую руку Тика, и голос вождя племени повеливающе произнёс: