Виктор Пахомов - Вокруг света за 72 дня

Но – хватит обо всех этих хлопотах. Если вы путешествуете просто ради путешествия, а не для того, чтобы производить впечатление на своих попутчиков, вопрос, что с собой взять, решается очень просто. Однажды – в Гонконге, где меня пригласили на официальный ужин, я пожалела, что на мне не было вечернего платья, но утрата этого ужина – сущая мелочь по сравнению с теми тревогами и заботами, которые я имела бы, возя с собой целую кучу сундуков и разных коробок, и которых мне, по счастью, удалось избежать.

В четверг, 14-го ноября 1889 года, в 9 часов,40 минут и 30 секунд утра, я начала свой кругосветный тур.

Те, кто думают, что эта ночь – лучшая часть суток, и что утро создано именно для сна, знают, как некомфортно они себя чувствуют, когда по какой-то причине им приходится вставать… ну, например, ради молочника.

Я перевернулась несколько раз, прежде чем решила оставить свою постель. Будучи еще совсем сонной, я задумалась – почему кровать намного уютней, а тот пропавший сон, который мог бы закончиться опозданием на поезд, намного слаще именно тогда, когда на службу идти не надо? Я пообещала себе, что по возвращении я когда-нибудь притворяюсь, что срочно нужно встать, чтобы иметь возможность испытать удовольствие от потери сна, но при этом ничего не потеряв. Я снова сладко задремала, но потом, внезапно обеспокоенная вопросом, хватит ли у меня времени, чтобы успеть попасть на корабль, я тотчас соскочила с кровати.

Разумеется, я очень хотела ехать, но в блаженном бездействии мне думалось, что вот если бы хоть кто-нибудь из тех хороших людей, которые тратят столько времени на придумывание разных летательных аппаратов, уделят хоть капельку своей энергии тому, чтобы изобрести такую систему, благодаря которой все пароходы и поезда всегда будут отчаливать или отъезжать в полдень или несколько позже, тем самым они оказали невероятное удовольствие страдающему человечеству.

Я попробовала чего-нибудь съесть, но для завтрака то был слишком ранний час. Пришла пора прощаться. Быстро расцеловав своих родных, я опрометью слетела вниз по лестнице, изо всех сил пытаясь преодолеть тот твердый комок в своем горле, который старался заставить меня пожалеть о предстоящем мне путешествии.

– Не волнуйтесь, – ободряюще сказала я, ведь я так ненавидела это ужасное «до свидания». – Я думаю лишь о том, что теперь у меня есть отпуск и самое приятное время моей жизни.

А затем, чтобы ободрить себя, на пути к кораблю я подумала: «Это всего лишь 28 000 миль, и спустя семьдесят пять дней и четыре часа я вернусь домой».

Потом я попрощалась с несколькими оповещенными заранее своими друзьями. Утро было ясным и солнечным, и все выглядело великолепно, пока пароход стоял на якоре, но только после того, когда их предупредили, что им следует сойти на берег, я начала осознавать, что это значит для меня.

– Будь храброй, – пожимая мне руку, говорили они. Я видела слезы в их глазах, и я старалась улыбаться, – так чтобы их последнее воспоминание обо мне всегда подбадривало бы их.

Но когда прозвучал свисток, и они стояли на причале, а я – на «Августе Виктории», которая медленно, но верно удаляясь от всего того, что я так хорошо знала, вела меня в незнакомые страны незнакомых людей, я чувствовала себя очень одиноко. В голове моей царил туман, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Только семьдесят пять дней! Да, но этот срок казался вечностью, а мир, потеряв свою округлость, казался мне долгим и бесконечным, и… нет, я никогда не вернусь.

Сколько было возможно, я смотрела на стоявших на причале людей. Такой же счастливой, как в иные времена в свое жизни, я себя не чувствовала. Я грустила, прощаясь с тем, что я видела перед собой.

– Я уезжаю, – печально думала я, – но смогу ли я когда-нибудь вернуться?

Страшная жара, пронизывающий холод, ужасные бури, кораблекрушения, лихорадка – вот какими соответствующих моменту вещами был поглощен мой разум, и в конце концов, я почувствовала себя так же, как я предполагаю, должен был себя почувствовать тот, кому, прячущемуся в полуночном мраке пещеры, сказали, что все эти ужасы готовы немедленно сожрать его сразу же, если он осмелится выйти наружу.

Утро было просто чудесным, и бухта никогда не выглядела красивее, чем тогда. Корабль бесшумно скользил по водной глади, а присутствовавшие на палубе люди расселись в своих креслах и разлеглись на своих ковриках в таких удобных позах, словно со всей серьезностью решили наслаждаться всем происходящим, ведь они еще не знали, что спустя мгновение кто-то иной получит удовольствие от них самих.