Юрий Емельянов: Мифы и загадки Октября 1917 года

Печальные песни рассказывали о геройской гибели матроса Железняка и комсомольца из «буденовских войск, о том, как 16-летнего «Орленка» «вели на расстрел».

К сожалению, преобладание эмоций при освещении Октябрьской революции и Гражданской войны, уместных в песнях, художественных фильмах и театральных спектаклях, было характерно и для оценок в учебниках для школ и вузов, а также книг по истории. К тому же стремление авторов этих произведений всемерно подчеркнуть роль классовой борьбы и изображать деятельность большевистской партии безупречной сопровождалось невниманием к другим важным факторам революционного и предреволюционного времени. Фактически игнорировалось острое соперничество внутри правящих верхов царской России, а затем внутри контрреволюционных сил, противоречия между белыми генералами и лидерами национал-сепаратистов. Недостаточно глубоко раскрывались разногласия среди империалистических держав.

Упрощенно и схематично изображалась жизнь в большевистской партии. Замалчивались случаи злоупотребления властью тех, кто в бурные революционные годы был вознесен к управленческим постам Советской республики, но явно не соответствовал своему высокому положению. Историки зачастую закрывали глаза на беспринципную борьбу за власть некоторых видных деятелей Советского правительства. Умалчивая о многих проблемах, возникших в первые годы Советской страны и сводя к минимуму «теневые стороны» революции, советские историки вольно или невольно создавали «белые пятна» в изображении событий тех лет, сбиваясь на упрощенное, романтизированное описание революции и Гражданской войны.

Распространенное в Советской стране восторженное отношение к Октябрьской революции и героям Гражданской войны исключало иные оценки этих исторических событий и их участников. Создавалось впечатление, что эти чувства разделяют поголовно все советские люди, а также наши зарубежные друзья, число которых часто преувеличивалось. Тогда казалось, что даже наши идейно-политические иностранные противники испытывают уважение к Октябрьской революции. Это представление подкреплялось содержанием первых страниц центральных газет страны 7 и 8 ноября, на которых публиковались приветствия по случаю годовщины Октябрьской революции от глав государств и правительств всех стран мира, с которыми СССР имел дипломатические отношения.

Отправляясь в научную командировку в США осенью 1977 г., я знал, что в этой стране, власти которой ежегодно направляли официальное поздравление нашим руководителям в день 7 ноября, далеко не все положительно относятся к СССР и Октябрьской революции. В этом я лишний раз убедился в том году, когда в течение месяца пребывания в США я мог не раз увидеть антисоветские телепередачи о событиях советского прошлого, но был лишен информации о текущих событиях в нашей стране. Американское телевидение лишь бегло упомянуло о принятии 7 октября 1977 года новой конституции СССР. Ни слова не было сказано о торжественном собрании во Дворце съездов, на котором Л.И. Брежнев в докладе рассказал о 60 годах советской истории и обозначил цели дальнейшего развития страны. Лишь оказавшись в день 60-летия Октябрьской революции в Сан-Франциско, я смог увидеть короткий репортаж из Москвы. Правда, в этом сюжете были показаны только танки, которые в парадном строю мчались по Красной площади.

7 ноября 1977 г. в Москве было морозно и мела поземка. Тревожным тоном диктор сообщал: «На парад вышли танки Т-72, которые недавно были взяты на вооружение всеми странами Варшавского договора». Крупным планом были показаны танкисты, возвышавшиеся над танковыми башнями. Поравнявшись с Мавзолеем Ленина, танкисты разом поворачивались к советским руководителям, стоявшим на трибуне. В тот день в Сан-Франциско было 20 градусов тепла, а из окна моего гостиничного номера были видны деревья, украшенные пышными желтыми цветами. Как выяснилось позже, моим калифорнийским знакомым, посмотревшим репортаж с Красной площади, казалось, что они видят приближение к их благодатному краю армады из танковых машин и людей-роботов, которым нипочем ни морозы, ни вьюги, ни расстояния. «Сегодня они еще в Москве, но завтра они будут в Париже, а потом доберутся и до нашего штата, – считали те американцы, которые были до смерти запуганы возможностью нападения на их страну «советской Империи Зла». Создавая устрашающий образ Советской страны, пропагандисты «холодной войны» старались убедить американцев и народы других стран мира в том, что советские праздничные мероприятия скрывают правду о мрачных событиях 1917 года и бесчеловечной державе, стремившейся навязать свою тиранию странам «свободного мира».