Владимир Калистратов - История русской идеи

В этом произведении, словно в зёрнышке будущего многовекового растения, заложены христианские темы спасенья души и «неправды» междоусобиц, языческие темы одухотворения природы и поэтизации бытия, воспевания славы и героизма, оплакивания погибших. Они алой нитью протянутся через всю историю Древней Руси и Российской державы, затем трансформируясь в светские идеи социальной справедливости, защиты отечества и памяти жертв – в СССР.

Владимир Мономах, перечислив, как он «ходил» на соседних князей в Смоленск, в Полоцк, в Курск, во Владимир, в Чернигов, в Переяславль, а также в Польшу, в чешскую землю, на половцев, сколько «миров заключил», сколько половецких князей «иссёк», а сколько «отпустил из оков», оставил потомкам напутствие: «Не ленитесь ни на что хорошее! Так поступал отец мой блаженный и все добрые мужи совершенные. На рассвете, увидев восходящее солнце, с радостью молвите: «Господи, умножь годы мои, чтобы впредь, в остальных грехах своих покаявшись, исправил жизнь свою!»» (пер. Д. С. Лихачёва).

Мировоззрение наших предков зиждилось на уверенности, что все существенные события уже есть в Книге Жизни; и тому, что происходит у них на их глазах, нужно лишь найти адекватное толкование в Священном писании. Вместе с тем, языческие мотивы (в том же «Слове о полку Игореве») свидетельствуют о господствующей в народной среде мифологии. Для мифологического сознания характерно ощущение безвременности бытия и деперсонализации субъекта. Творчество монахов, обращённое ко всему люду (включая князей), имело целью изобличенье грехов. Вот как пишет об этом автор «Повести временных лет»: «Это Бог напустил на нас иноплеменников, не их милуя, а нас наказывая. Наказывает он нас нашествием поганых; это ведь бич его, чтобы мы, опомнившись, воздержались от злых дел своих. Ведь потому-то и народ подвергается мукам: одних ведут в плен, других убивают, иных выдают на месть, и они принимают горькую смерть, иные трепещут, видя убиваемых, иные от голода умирают и от жажды. Одно наказание, одна казнь, бедствия же различны; различны печали и страшные муки тех, кого связывают и пинают ногами, держат на морозе и кому наносят раны… Пусть же никто не дерзнёт сказать, что Бог ненавидит нас! Нет! Нет! Ибо кого любит Бог так, как нас возлюбил? Кого так почтил он, как нас, прославил и превознёс? Никого! Были мы прославлены Богом и не прославили его, были просвещены – и не уразумели, видали волю владыки и презрели её. Потому ведь и сильнее разгневался на нас, что больше всех почтены были и хуже всех совершили грехи. Вот и я, грешный, много и часто Бога гневлю и часто согрешаю во все дни» (пер. Д. С. Лихачёва).

Любопытно, что уровень грамотности в Древней Руси был заметно выше, чем в последующие времена на её территории. Об этом свидетельствуют берестяные грамоты Новгорода, где простой люд (и даже женщины!) вели бытовую переписку. Впрочем, как писал Гегель в своих «Лекциях по философии истории», «язык богаче в неразвитом, первобытном состоянии народов и беднеет с цивилизацией». Вместе с накоплением богатств и культурных ценностей происходило расслоение общества, а кроме того, «вытеснение» Руси из южных степей. Если в X веке русские свободно ездили в Тмутаракань, в Крым и даже через степи Северного Кавказа до берегов Каспийского моря, то в русских источниках XII–XIII веков Половецкая степь уже именуется «Землёй неведомой», а затем – «Диким Полем». Разложение русского суперэтноса началось, когда Русь находилась в зените своего развития. Она была богатой страной с великолепным ремеслом и блестящей архитектурой (см, например, Б. А. Рыбаков. Ремесло Древней Руси. 1948; П. П. Толочко. Древняя Русь. 1987). Ничего удивительного! Ведь Древний Рим тоже процветал, когда начиналось его разложение, и его граждане требовали «хлеба и зрелищ». В своей лекции по теории этногенеза Л. Н. Гумилёв изрекал: «Человек, будучи глубоким стариком, ещё находится здесь!» – и тыкал указкой в максимум кривой экономического и культурного развития этноса.

Батыевское нашествие воспринималось как кара Божья, от которой одно спасение – покаяние. Оно не замедлило развития Древней Руси, а лишь ускорило её агонию. Именно из-за отсутствия «энергии сопротивления» и эгоизма князей Русь была побеждена, хотя обладала резервами (городами, воинами и материальными ресурсами) для отражения атаки. Тем паче, что разрозненные отряды Батыя, наступавшие на Рязань и Владимир, были вовсе не так многочисленны, как это расписывали в ранних источниках. Князья «не договорились». Впрочем, нельзя исключать, что сама такая гипотетическая возможность объединения для борьбы с внешним врагом существует лишь в нашем воображении, как и сам феномен Руси как некого национального сообщества. Ко второй половине XIII века все русские княжества попадают в вассальную зависимость от Орды. Тут надо заметить, что именно «поганые» монголо-татары впервые провели на Руси перепись населения. Вот как повествует об этом Новгородская летопись (от 1258 г.): «И почаша ездити окаяннии по улицамъ, пишюче домы крестьянскыя… ». Именно «окаянные» ввели единую десятичную систему налогообложения, исключив из неё духовенство и церковную собственность, и сформировали на всей территории северо-восточной Руси «ямскую гоньбу» (постоянную конную систему транспорта). Десятники, сотники и тысячники назначались из местного населения. Во главе «тьмы» (десяти тысяч) ставились монгольские чиновники («баскаки»). Сначала дань собирали баскаки, а затем уже сами князья, получающие в Орде ярлыки на правление.