Геннадий Меркулов - Великий Шёлковый путь. В тисках империи

– Давно терпел, чтобы спросить?

– Готов поставить серебряный, что следующий вопрос будет про наличие правой груди, – Сальвий ускоряет своего жеребца, и вот его запах уже за правым плечом сарматки смешивается с терпким ароматом дикого пиона.

– Я не советую проверять!

– Ох, какая женщина. Огонь! Обжечься можно! – Сальвий скалит свои белоснежные зубы и не стесняется облизнуть губы, глядя на Заряну.

– Заткнись! Я слышал от понтийцев, как она рубилась под Херсонесом! – Марк куда более сдержан. Сальвию иногда кажется, что это не человек с желаниями и страстями, а ожившая статуя из холодного мрамора, которую научили языку смерти.

– Марк, у тебя встает, что ли, на кровь и кишки? Да ты болен, дружок!

– Еще одно слово – и…

Марк не заканчивает свою реплику, резко хватаясь за меч. В сотне шагов, словно из-под земли, появляются неизвестные всадники – четыре или пять десятков. Все это время их кони покорно стояли на коленях в высокой траве, а люди слушали степь и наблюдали за небесными хищниками, чтобы напасть на незваных гостей неожиданно.

– В том бою, о котором говорит Марк, погибли две сотни сарматов и скифов. Молитесь своим богам, чтобы ваши скальпы не украшали царский шатер! – Заряна выдыхает. Это свои!

– Ты не забудь, если что… Меня там не было. Я больше по части морских разборок, – Сальвий едва удерживает под собой возбужденного жеребца, учуявшего приближение течной кобылы.

– И не забудь про своего брата, Заряна! – Марк жестом показывает своим людям достать оружие.

Всадники уже рядом. Марк хорошо помнит сарматов, которых в итоге скормили львам, – эти люди из того же племени. Теперь все зависит от Заряны. Степняки ведут себя как волки, обегая добычу с разных сторон и сбивая ее с толку. Латиняне устают крутиться на одном месте, пытаясь приготовиться к отражению атаки. Но драться с ними – все равно что принять вызов от всей степи. Сарматы выкрикивают на ходу отдельные гортанные фразы, которые тяжело разобрать из-за лошадиного ржания. Но Заряна все понимает – она сперва спокойна, но потом начинает нервничать. Марк читает эту реакцию и понимает, что ситуация вышла из-под контроля. Так и есть!

Сарматы одновременно достают арканы и с фантастической ловкостью цепляют веревками каждого из отряда. Кому-то удавка впивается прямо в шею – человек вылетает из седла и валится на траву, судорожно пытаясь пальцами зацепить веревку, чтобы не быть удушенным. Кто-то получает аркан на руку, роняя меч, а кто-то заваливается прямо вместе с конем.

– Ты решила нарушить слово? – Марку удается быстро перерубить веревку и вскочить на ноги. Он готов драться со всей этой проклятой степью.

– Убери меч! – Соплеменники не трогают Заряну. Она прыгает на землю и хватает Марка за руку. – Убери, я сказала. Я дочь царицы. Я все улажу!

Марк оглядывается по сторонам. Голова кружится от зноя и мелькающих всадников, к тому же решивших затянуть победную песню на своем безобразном наречии. Марк ловит взгляд Сальвия, побелевшего от страха и седой пыли, и почему-то не может сдержать улыбку. Наемник убирает меч в ножны.

Каждому путнику связывают руки, накидывают мешок на голову и бесконечно долго везут, пока сквозь грубую пеньку не будет проникать багряная свежесть заката. Зачем они это делают? Неужели думают, что люди, рожденные вне степи, способны запомнить хоть что-то после пары часов плавания по бескрайнему морю ковыля? Но сарматы осторожны: степной волк никогда не укажет врагу путь в свое логово.

Мешки снимают в загоне для овец. Свет ударяет пленникам в глаза вместе с кислым запахом животных испражнений. Пожилой сармат выдает каркающую трель и указывает рукой на единственное сухое место, свободное от навоза. Можно сесть! Сальвий расталкивает руками римских солдат и первым плюхается вниз, прислоняясь к ограде. И сразу же получает в лицо куском земли или дерьма – в такой вони сложно определить. Это дети. Они залезают на плетеный забор и громко веселятся, целясь в пленников подручными материалами. Овцы испуганно шарахаются от шума и наворачивают круг за кругом в замкнутом пространстве.

– Кинула нас, волчица, будь она неладна! – Сальвию тяжело вытирать лицо связанными руками, и он пытается уворачиваться от точных бросков будущих воинов степи. Тщетно.

– Не суетись ты раньше времени. – Дети корчат Марку рожи, но почему-то не обкидывают дерьмом.

– Да я бы и не суетился… Только вы, белые, тут как свои, а я – слишком хорошая мишень. Почему, мать их, ни одной черной овцы? – Сальвий пытается рычать на ребятню разными голосами, изображая то павлина, то бабуина. Но кого он обманывает?