Джеймс Уиллард Шульц - Шкура белого бизона

– Я уверен, что не понравился ей.

– Какой ты трусишка! Будь смелее! Будь рядом с ней; говори с ней при каждом удобном случае, дари ей красивые вещички, и она будет твоей, я это точно знаю.

Мы были уже рядом с нашим вигвамом, и я не мог ответить так, чтобы дядя и Женщина-Горностай меня не услышали. Мы вошли внутрь.

– Где вы двое были? – спросила Женщина-Горностай.

– Бродили вокруг, – ответил я.

Едва я это произнес, как откинулось дверное полотнище и вошла жена Желтого Медведя, кутенайка, с двумя одеялами, который я ей подарил, и медленно, с явной неохотой, положила их на колени Женщины-Горностая, и что-то сказала на своем гортанном языке. Я подумал про себя, что попался. Я почувствовал себя дешевкой. Я глянул на Апси: тот приложил ладони ко рту, чтобы скрыть свою усмешку.

– Что это значит? – спросила Женщина-Горностай, указав на одеяла и потом посмотрев на женщину. – Я что-то не поняла?

Та ответила на языке жестов, едином для всех племен равнин, от Саскачевана до Мексики:

– Мой муж велел мне вернуть эти одеяла, которые дал нам твой белый сын. Он сказал, что не хочет, чтобы кто-то доискивался его дочери, потому что он обещал ее мужчине своего племени – Двойному Грому, богатому и могучему вождю.

– Эх, Генри! Да ты мошенник! – воскликнул дядя и расхохотался.

Но Женщина-Горностай не смеялась. Пристально глядя на мен, она сказала:

– Так-то ты слушаешь нас! Украл два одеяла и отправился ухаживать за девушкой!– И добавила, обратившись к Апси: – А ты! Наверняка ты был очень красноречив – рассказывал о том, какой твой друг богатый, сильный и щедрый!

– Я не крал одеяла. Теперь я ваш партнер по торговле, и они столь же мои, как и ваши, – ответил я.

– Торговля! Ха! Какая теперь будет торговля, когда ты заинтересовался девушкой? Ладно, покончим с этим. Теперь ты знаешь, что не получишь ее, – сердито сказала она. А потом, повернувшись к кутенайке, с улыбкой сказала знаками: – Я знаю, как хотела бы ты получить одно из этих одеял. Я, только я, даю его тебе; возьми его.

– Нет. Это сильно рассердит моего мужа. Я боюсь брать его, – сказала женщина и, развернувшись, вышла.

– Сестра, ты сильно рассердилась, хотя причин для этого нет,– сказал тогда Апси. Если мой почти-брат заберет эту девушку, никаких неприятностей не произойдет. И вот что я тебе скажу: если он хочет получить эту девушку, Зарю, то я помогу ему всем, чем смогу, чтобы он ее получил. И вот что я в действительности думаю: ты просто ревнуешь своего сына – своего почти-сына; ты вообще не хочешь, чтобы он женился на любой из девушек, ты хочешь, чтобы он всегда оставался с тобой.

Моему дяде очень повезло, что Женщина-Горностай не видела, как он кивнул и улыбнулся в знак одобрения. Но она очень сердито глянула на нас, и тут же мы услышали всадников, подъехавших к вигваму, и двое юношей-пикуни вошли внутрь и сказали, что они посланы вождями и должны передать нам, что племя остановилось на ночевку на реке Непохожей и прибудет сюда на следующий день.

Это была хорошая новость, и у Женщины-Горностая пропала охота ругаться. Она сразу же рассказала им, как я убил белого бизона, и они ее часто перебивали удивленными или радостными восклицаниями. Едва она закончила, они спросили меня, что я собираюсь сделать с этой шкурой, и, когда я ответил, что решил отдать ее Бобрихе, чтобы та ее выделала и пожертвовала Солнцу, они сразу побежали, чтобы сообщить всему племени эту замечательную новость.

Мы улеглись на своих лежанках, и я подумал о том, что произошло этим вечером – вначале у меня на душе было тяжело, но потом я пришел к выводу, что не стоит вешать нос. Прежде всего, мне двадцать один год; я взрослый человек и сам себе хозяин. Сдаваться я не стану. Я должен найти возможность встретиться с Зарей наедине, поговорить с ней, и сделать все возможное, чтобы она стала относиться ко мне, как и я к ней.

На рассвете, когда мы с Апси отправились к лошадям, к нам подошел Красный Рог и спросил, что за всадники были у нас прошлым вечером. Он очень обрадовался, узнав, что пикуни сегодня присоединятся к нам. Он должен, сказал он, велеть своим кутенаи надеть праздничные одежды, и после полудня они должны выехать им навстречу, чтобы приветствовать друзей. Нам нравились такие представления – встреча двух дружественных племен, и мы сказали, что тоже пойдем с ними.

Тем утром я сделал следующий ход. Тропинка, по которой ходили к ручью за водой кутенаи, проходила через лес позади нашего лагеря. Сразу после завтрака я спрятался в кустах можжевельника, ожидая, когда там пройдет Заря. Шли другие. Женщины, поодиночке, по двое или по трое, группы детей, иногда мужчины с ведрами. Время шло; солнце в безоблачном небе поднималось все выше и выше и здорово меня припекало.