Владимир Янкелевич - Экспресс Варшава – Тель-Авив

– Ты помнишь послевоенное время?

– Не очень, нам было тогда по 4-5 лет, но что я хорошо помню, как горячо и бесконечно спорили евреи, но никак не могли решить, хорошо или плохо, что в Польше стало столько евреев. Одни говорили, что полякам столько евреев – «это не понравится, нужно быть, как они», так сказать, слиться с местностью… Вторые надеялись, что с ростом общины, возрастет и ее влияние. Как позже стало понятно, ошибались все.

Националистов в Польше хватало, их главной идеей была «полонизация» – хотелось всех постричь под одну польскую гребенку. Но Пилсудский от идеи «полонизации» отказался. Он считал, что «граждан необходимо различать не по их этнической принадлежности, а по лояльности к государству».

В Польше жилось трудно, но к этому было не привыкать, трудно было всем. Нужно было выживать, кормить семьи, растить детей. Особого выбора и не было, либо ты активный, динамичный с быстрой реакцией, либо – голод и нищета. Приходилось действовать успешно и в производстве, и в торговле… Это помогало правительству. Были установлены рабочие связи правительства с сионистскими организациями, в первую очередь с сионистами-ревизионистами Жаботинского.

Сегодня это многим покажется нереальным, но так было. На территории Польши проходило и военное обучение будущих бойцов Иргуна, комплектовалось оружие для отправки в Палестину еврейским боевым отрядам, благо после войны оно было в избытке. Вот ты, израильтянин, знал об этом?

– Сейчас уже знаю.

– В Татрах, вдали от любопытных глаз в городке Закопане проходила подготовка будущих пехотных командиров БЕЙТАРа. Мы уже тогда хорошо знали, что что единственный мессия, способный помочь освободить нашу страну, – это штык на конце винтовки. Я не думаю, что польское правительство разбиралось в тонкостях еврейских политических течений. Они отличали разве что сионистов, которые ставили основной целью возрождение своей страны в Палестине, от еврейских социалистов Бунда, боровшихся с польскими властями за марксистские идеалы под лозунгом «Там, где мы живём, там наша страна».

Почему один становился сионистом, а другой бундовцем, я совершенно не понимаю, а сейчас уже и не пытаюсь понять.

Костополь – маленький польский город, всего-то 400 домов, все знают друг друга. Там, в Костополе я жил недалеко от Аарона, а меховщик Лейба Шнейдер, отец Аарона, он был заметным, уважаемым человеком.

За соблюдением традиций в семье следила мать Аарона – Двора. Забот у нее хватало – пятеро детей, четыре сына и самая младшая Цвия. Аарон, второй по старшинству, родился в 1914 году, на год раньше меня. Когда я заходил к ним, меня немедленно усаживали за стол, не спрашивая – «Кушать хочешь?» Нужно сказать, что время было такое – есть я хотел всегда, меня и не нужно было спрашивать. Для меня, как для своего ребенка, всегда находилось что-нибудь вкусненькое.

У отца Аарона дела шли неплохо, он занимался обработкой мехов, но Аарон хотел стать плотником.

– В дереве больше жизни, чем в этих шкурах – говорил он мне. – Посмотри Лео, как красива текстура, потрогай рукой. Чувствуешь тепло?

Я чувствовал, честно говоря, только когда Аарон был рядом.

Но самыми близкими друзьями у меня были Марек и Борек.

Сегодня весенний воскресный день, но все привычно просыпаются рано. Хася, мама Марека вышла во двор покормить кур. Хорошо, солнце еще не припекает, настроение праздничное – сегодня день рождения Марека. И день особенный – бар-мицва 5 5 БАР — МИЦВА (בַּר מִצְוָה; буквально: “сын заповеди”), мальчик, достигший возраста 13 лет. С этого момента его начинают считать взрослым… . Правда семья не очень религиозная, но к бар-мицве это не относится.

Хася улыбается – Марек вырос, он так смешно сегодня заявил, что с этого дня считает себя взрослым. Я бы на его месте не спешила, еще успеется…

Во двор вбегают друзья Марека – Борек и Лео. У них всегда все горит, все бегом.

– Подождите, он сейчас выйдет! А угощение будет вечером, только не опаздывайте.

Хася даёт друзьям по куску пирога. Во двор выходит Марек, еще не совсем проснулся, трет глаза, но пирог, конечно, уже в руке. Какие они все еще дети!

– Тетя Хася, мы на ярмарку!

И неразлучная троица убежала на главное событие месяца: на привокзальной площади – ярмарка!

Там продаётся все, что можно произвести или привезти откуда-нибудь. На ярмарку съехались сотни крестьянских телег, груженных сливочным маслом, яйцами, несчетными курами, гусями, утками. Есть и всякие мелочи – составы для склеивания фарфора, алмазы для разрезания стекла, воздушные шарики, ткани… Чего только нет.