Татьяна Бонч-Осмоловская - Пока есть на земле цикады и оливы

Хозяйка подняла взгляд от миски. Ее глаза сверкнули красным.

– Понр-равилась р-р-рыба?

– Спасибо, добрая госпожа, за приют, за угощение, за утешение. Это самая вкусная рыба, которую я пробовала, – искренне произнесла Ганя.

– Р-рыба бар-р-рамунди, – расцвела хозяйка, – р-рецепт собр-ралась пр-р-росить?

Ганя в самом деле хотела спросить, из чего приготовлен суп, хотя бы понимать, что она съела. Там явно плавали овощи, чувствовались травы, но какие? Где хозяйка пещеры их добывала?

– Суп просто объедение, – сказала Ганя. – Можно узнать его рецепт?

Сверкнул ряд острых зубов. Женщина засмеялась.

– Спер-рва откр-рой пр-розвище. Откр-рвенно откр-рой.

Девочка не стала отказываться.

– Меня зовут Ганя, добрая госпожа. А тебя как зовут?

Сама вежливость требовала спросить имя у человека или иного существа, спросившего твое имя. А Ганя была вежливой девочкой, даже когда разговаривала с чудовищами.

– Скир-ра, – прорычала женщина. – Пр-розвище – Скир-ра. Хо-рошо, тепер-р-рь р-р-раскажу р-р-рецепт.

Она опустила миску на пол, выпростала руку из рукава плаща. У нее были длинные-длинные ногти. Хозяйка повернулась с удивительной для такого толстого тела гибкостью, выхватила рыбину из ящика в углублении у стены и принялась разделывать ее здесь же, перед очагом.

– Бер-решь мор-рскую р-рыбу, огр-ромную, огр-ромную р-р-рыбу бер-решь, потр-рошишь, р-режешь. Р-рыбу вар-ришь в кастр-рюле, пр-рибавляешь кр-реветки, гор-рсть, др-ругую кр-рошечных кр-реветок, пер-ремешиваешь… Бер-решь кор-рни сельдер-рея, стр-ручки гор-роха, мор-рковь, петр-рушку, р-рубишь, вар-ришь с р-рыбой. Вар-ришь, вар-ришь, вар-ришь… Смотр-ришь, пар-р-р… Пр-рибавляешь пер-рец, бр-росаешь в кастр-рюлю четыр-ре кр-рошки кр-расного кр-р-рокуса. Остор-рожно, др-р-рагоценность! Кр-рокус! Тр-рудно р-раздобыть! Пр-редставь, чр-резвычайно тр-рудно р-раздобыть! Собр-рать! Пр-риготовить! Тр-рудно… Ур-рфх. Тепер-рь пр-рактически пр-риготовили. Дер-ржи, р-р-размешивай повар-решкой, пр-робуй!

Она протянула Гане поварешку. Девочка послушно помешала суп и налила немного в свою чашку.

– Востор-рг! Пр-рекр-р-расно! Пр-ревосходно!

От смущения она сама заговорила, как хозяйка.

Та снова засмеялась.

– Хор-рошая Гар-р-ня… Хор-рошая…

Ганя открыла рот, чтобы спросить, где хозяйка добывает морковь и сельдерей, а также прочие овощи и приправы для супа, как за пределами шалаша что-то заскворчало, забулькало. Скирра метнулась, но не наружу, а к колючему сооружению у стены шалаша.

– Что случилось? – вскрикнула девочка и осеклась. Ее ведь учили: никаких вопросов старшим, пока сами не обратятся.

– Кр-рупный звер-рь пр-рилетел, – спокойно ответила хозяйка, вращая торчащие из ежика рукоятки, как рычаги. Она словно бы не заметила оплошности Гани. – Четвер-ртый р-раз за вечер-р-р, кр-рупный звер-рь пр-рилетел в тр-р-рубу.

Чавкающие звуки заполнили пещеру. Четвертый зверь за сегодня? Крупный? Может быть, это человек, испугалась Ганя. Наверно, это Бион, или Соля, или Артур, какой еще несчастный мореплаватель попадется в пасть чудовищу! Что с ним будет? Чудовище его слопает? Вряд ли супом угостит??

Скирра крутила рычаги обеими руками. Косы летали вокруг ее головы, как щупальца. Звуки чавканья стали тоньше, поднялись до всхлипов. Мокрый кашель сотряс пещеру. Котелок взмыл над очагом. Ганя бросилась к котелку – не перевернулся бы, там ведь суп с драгоценными крупицами крокуса. Она схватила горячую посудину обеими руками.

К этому времени громовой кашель смолк, пол перестал подпрыгивать и только дребезжал под ногами. Скирра прекратила вращать рукояти. Ганя осторожно опустила кастрюлю на перекладину над треногой.

– Пр-роскочил напр-рямик, выбр-рался нар-ружу, мор-ряк хр-ренов!

Она уселась на коврик и посмотрела на Ганю, кутающую ладони подмышками.

– Р-руки? Гор-рячо?

– Я держала суп, там был драгоценный крокус!

Скирра повернула Ганины руки ладонями вверх, подула ей на волдыри. Затем она достала пузатую плошку из еще одного сундука под стеной, сняла слой воска с поверхности и намазала липкой, чуть светящейся мазью обожженные ладони девочки. Кислый запах ударил Гане в нос, ладони защипало, по ее щекам покатились слезы.

Хозяйка заглянула девочке в глаза.

– Р-р-рыдаешь тепер-рь? Кастр-рюля гор-рячая, не р-рыдала, а тепер-р-ь р-рыдает! – засмеялась она.– Пир-рог попр-робуешь?

Теперь от нее пахло сладким пирогом с абрикосами. У Гани уже не было сил спрашивать, откуда в подводной пещере взялся пирог, да еще и с абрикосами. Она кивнула, и хозяйка укутала ее обожженные руки тряпочками, усадила девочку у стены и накрыла покрывалом с узорами. В руках Скирры появилось блюдо с пирогом. Она стала с ложки кормить девочку.