Сергей Пивоваров - Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения

Несмотря на то что соавторы знакомы без малого два десятка лет, на страницах книги они не всегда приходят к единому мнению в деталях (во всех случаях это особо оговаривается и аргументируется), предоставляя читателям самостоятельно сделать вывод, кто прав или не прав в этой своеобразной полемике…

Книга даёт неожиданные варианты ответов на тёмные моменты отечественной истории, но авторы вполне отдают себе отчёт, что она порождает и множество дополнительных вопросов. Это нормально для любого научного разыскания, даже в популярном изложении. В меру сил возможные пробелы и неучтённые в данный момент доводы и материалы будут восполнены авторами в последующих переизданиях.

Мы также искренне признательны первой читательнице этой книги Надежде Топчий за полезные обсуждения, уточнения и дополнения по тексту.

Ранее при сопоставлении ряда исторических и фольклорных источников в связи с проблемой скудости и дискретности сведений древнерусских летописцев о жизни князя Олега Вещего мы обратились к произведению скандинавской древности «Cаге об Одде Стреле» (Гаврилов, 2012, 2013, 2014а).

Параллели между сагой и летописным преданием рассматривали прежде самые разные исследователи старины (Тиандер, 1906; Лященко, 1924; Рыдзевская, 1978, Петрухин, 1995; Мельникова, 2001).

Едва ли было бы правильным приводить тут «вторую производную» от их обзоров об Олеге Вещем и/или Орваре-Одде, тогда как заинтересованный читатель при должном внимании к списку использованных нами источников способен ознакомиться с перечисляемыми работами самостоятельно.

По ходу нашей работы мы не могли также обойти вниманием и ещё одно, по сути, современное осмысление образа этого выдающегося деятеля русской истории – в трудах видных отечественных учёных.

Конечно, первым из числа наших современников, чьё мнение представляется для нас важным, следует назвать академика Б.А. Рыбакова (1908–2001).

Обратившись к вышедшему через два года после смерти учёного тому «Рождение Руси», мы, к своему удивлению (по прошествии лет), обнаружили там столь эмоциональные по форме и крайние по содержанию оценки, что можно было даже усомниться в принадлежности их почившему академику (Рыбаков, 2003).

Вынужденное наше заблуждение было развеяно аннотацией издателя, что в основу книги 2003 года «Рождение Руси» положена изданная в 1982 году к 1500-летию Киева работа Б.А. Рыбакова «Киевская Русь и русские княжества IX–XIII веков».

Таким образом, мы не принимаем эти взгляды Рыбакова конца 1970-х и начала 1980-х годов (воспроизводившиеся с точностью до оборотов речи от одного издания к другому) за окончательные, а считаем, что они, скорее, носят печать идеологической борьбы. Например:

«Фашистские фальсификаторы истории в гитлеровской Германии, в США и в других империалистических странах сделали норманскую теорию своим знаменем, превратили легенду о призвании князей в символ всей русской истории» (Рыбаков, 1982, с. 55).

Конечно же, по случаю юбилея столицы союзной республики Украина Киева советский академик никак не мог допустить первенства «захудалой» [1] Где-то в VI–VII веках и на Старокиевской горе возникнет небольшое укрепление, площадью до двух гектаров, а веке в восьмом оно будет стёрто с лица земли. Археологически нельзя с точностью установить принадлежность ни строителей, ни разорителей этого «Киева». Позже на том же самом месте возникнет, согласно М.К. Каргеру, целый конгломерат из дворов – стихийный, не подчинённый какому-то плану и без серьёзных оборонительных ограждений. Настоящий город с планировкой и фортификацией появляется на месте современного Киева только во второй половине X века, да и то град Владимира не превысит по площади 12 гектаров (Рыбаков, 1982а; Комар, 2012; см. также Егоров, 2010). В любом случае ни Киев, ни тем более Новгород начала X века не имел ничего общего с тем представлением о величественности первых городов Руси, что рождается у массового читателя после просмотра фильмов-сказок режиссера А.Л. Птушко. Ладога, основанная в 750-х годах, тоже переживёт рассвет и сумерки, но окажется самым крупным и укреплённым городом Нево и Приильменья на конец IX века, а позже, похоже, и первым из городов, при возведении домов и укреплений которого в ход пошёл камень…. (Носов, 1999, Носов, 2012). Века спустя летописи и саги преувеличат значимость и Киева, и Ладоги (с Новгородом), и образ этих городов будет спроецирован составителями из современного им времени в героическое прошлое. Ладоги (и, стало быть, приильменской – Северной – Руси над Южной – днепровскими полянами), а главное, принять какого-то «норманнского конунга» в качестве вождя и героя: