Елена Серебрякова - Летопись дел времён Иоанна Грозного

Имелось круглое утолщение с выгравированным рисунком. Разглядеть изображение из-за темноты было невозможно.

Разбудил англичанина грубый толчок в плечо. Открыв глаза, увидел перед собой глухонемого слугу. Тот жестами предлагал вставать и указывал на дверь. Генри хватился ночной находки. Она оказалась зажатой у него в кулаке. Он жестами указал слуге удалиться и начал рассматривать ночную находку. Никаких потайных рычагов не обнаружил. Тогда Генри вдавил печатку в свою ладонь, подержал немного. На ладони отпечаталось изображение орла, в когтях которого находились две буквы из кириллицы «Б» и «З».

Кенингтон спрятал находку в карман штанов и пошел к выходу. Микульский сидел в обеденной палате за столом, поглощал пироги и запивал их чем-то из серебряного кубка. Поприветствовал гостя кивком головы и указал на свободный стул. На столе кроме резного подноса с пирогами стояли тарели с солеными огурцами, кусками холодного вареного мяса, с пареной репой. Сосудов с мальвазией и вином видно не было. В разрисованных крынках налиты молоко и квас.

Тодеуш был полностью погружен в себя. То ли ему нездоровилось после выпитого накануне вина, то ли ему было неудобно за вчерашний вечер. Так или иначе, но англичанин не решился нарушить молчание, сел на предложенное место и принялся за еду. Ему очень хотелось расспросить о событиях прошедшей ночи, но он сдержал себя.

Тодеуш съел еще один пирог с капустой и налил себе квасу. Покончив с едой, поинтересовался настроением гостя. Генри не торопился с ответом. Уперся на поляка взглядом и продолжал молчать.

– Надеюсь, у вас все в порядке? – спросил хозяин.

– Мне не понравилось спальное место. Неужели в твоем шикарном особняке это лучшая спальня? Отсутствуют стол и стулья, окна не открываются, помещение никак не проветривается, наличествует сундук непонятно для чего, на ночь блокируется входная дверь. Слуга, который провожал меня, не удосужился показать отхожее место. Это что, польское гостеприимство.

– Слуга неверно истолковал полученные указания.

– Вашими жестами можно давать команды только собакам. Заведи хотя бы одного слышащего слугу. Твоя осторожность очень напоминает детскую игру.

– Я приношу свои извинения.

– Надеюсь ты учтешь мои пожелания. Давай о деле! Списки русских, прибывших из Руси, готовы?

Тодеуш кивнул и предложил пройти в другое помещение. Оно напоминало русскую приказную избу: стол со скамейками с двух сторон, стеллажи для бумаг и свитков, чернильницы, перья, грифель. Англичанин присел на край скамьи и посмотрел на хозяина. Тот медленно перелистал кипу бумаг на ближайшей полке и отложил в сторону несколько листов.

– Всего три семьи за последний месяц.

– Так мало? – удивился англичанин.

– Это те, которые прибыли на жительство в Краков. Остальные живут в других городах и селах, включая Литовское княжество.

– Бедерун Иван Митрофанович, – начал читать вслух англичанин, – прибыл с женой и тремя детьми. Полных тридцать шесть годов. Состоял при дворе Великого князя. По смерти государя лишен был должностей, ожидал опалы.

Крапивин Родион Терентьевич, сорок лет, боярин. С собой привез жену, четверых детей, больного отца Терентия Андреевича. Открыто выступал против брака с Глинской. После смерти Великого князя оказался в опале.

Сухарьков Никита Макарович, окольничий, сорок пять годов, вдовец. Двое детей остались в Москве. Живет со стоявшей при нем дворовой девкой Прасковьей Тихоновной. Ушел в тайную переписку с Соломонией – первой женой Василия III.

– Предлагаю начать с Сухарькова, – предложил поляк, – он живет ближе других.

У каменного дома в центре города Тодеуша и Генри встретил ражий мужик с дубиной в руках.

– Ты от кого собрался защищать своего барина? Не от нас ли? – возмутился поляк, – ступай доложи, что прибыл пан Микульский.

Мужик стукнул дубиной в боковую дверь и прохрипел, давая команду невидимому исполнителю:

– Слыхал? Беги к Никите Макарычу и доложи.

Через минуту на пороге появился сам хозяин, улыбающийся во всю ширь своего лица. Он раскинул руки для объятий.

– Здравствуй, пан Тодеуш, рад тебя видеть в своем доме! А это кто с тобой? Давай, знакомь нас и милости прошу проходите! Прасковья только-только напекла пирогов. Будет вас угощать и еще чем-нибудь потчевать.

Прасковья статная молодая женщина с приятным лицом накрыла на стол и удалилась.

– Никита Макарыч, – начал Микульский, – нас очень интересует Великая княгиня Елена. Расскажи все, что о ней знаешь.