Елена Серебрякова - Летопись дел времён Иоанна Грозного

Еремей встречается с царем только по необходимости, при получении задания и при докладах об исполнении. Тем разительнее ему видятся перемены в облике и поведении царя. Еремей не стремится к общению с высокопоставленными боярами, и тем выше становится к нему доверие государя. Но крымское задание потребовало затрат всех душевных сил и по высочайшему разрешению царя, он уезжает в свою дальнюю усадьбу под Кострому. Прячется от столичной суеты.

Лучшие годы потрачены на благо государства, все силы отданы служению Отечеству. В стороне осталась личная жизнь Еремея. Вот только от единственной, короткой, но яркой любви, у него растет сын. Какова будет его судьба в этом изменчивом и непростом мире?

Порывы холодного ветра разгоняли потоки небесной влаги в разные стороны. Каменные остроугольные здания отталкивали от себя воду, напоминая тихий плач великанов. Улицы состояли большей частью из луж. Порой колеса экипажа уходили в воду так глубоко, что казалось, движешься по озеру.

Прохожие различались своими укрытиями от дождя: специально сшитые накидки, наспех сделанные приспособления из одежды, мешки или просто куски рогожи.

В конце концов сэру Генри Кенингтону эти картинки надоели. Он сильнее закутался в дорожную вотолу, отодвинулся от окна кареты, натянул на глаза колпак. Путешествие из Лондона в Краков слишком затянулось, и езда вызывала в нем раздражение.

Тайный посланник английской короны ранее никогда не бывал в Кракове. Города Европы и Азии не вызывали в нем особого интереса. Этот город не стал исключением в длинном ряду.

Наконец, экипаж въехал в ворота и оказался на территории старого фруктового сада. За деревьями угадывался особняк в два этажа из кирпича и камня. Как только карета остановилась, англичанин выпрыгнул из нее на землю и бодро взбежал по длинной лестнице к входным дверям.

В людскую вошел хозяин пан Тодеуш Микульский, советник короля Польши по вопросам Московии. Мужчины поприветствовали друг друга будто старые знакомые.

– Очень рад твоему приезду, – сказал поляк на родном языке англичанина, – приглашаю к трапезе.

– С удовольствием, пан Тодеуш.

Микульский указал на тяжелую дубовую дверь, расположенную между висящими медвежьими шкурами. На длинном овальном столе были расставлены уксусницы, перечницы и солонки. На поставце находились золотые и серебряные бокалы, сосуды с напитками. Слуга принес поднос с хлебом и встал напротив хозяина. Тодеуш взял калач в обе руки и разломил его пополам. Одну половину из правой руки подал гостю. Слуга принес блюдо с запеченным гусем, на столе появились соленые огурцы, моченые яблоки, сметана. Гость принял хлеб и с ухмылкой заметил, что начало трапезы организовано по московским правилам.

– Скорее москали живут по нашим законам, – хозяин взял в руки наполненный золотой бокал, передал его гостю и потянулся за своим. Выпили за здоровье и в их общении наступила пауза. Ели, пили. Первым разговор возобновил хозяин.

– Мне сообщили, что твой визит вызван чрезвычайными обстоятельствами. Могу я узнать подробности?

– За период правления Великих князей Ивана и Василия Московия сильно преуспела в своем единении. Нам и вам это не очень по нраву. Эдак они завтра станут страной, с которой надобно считаться, а может еще начнут диктовать свою волю. И нас, и вас устроит Русь, состоящая из мелких княжеств, в коих постоянно происходят усобицы. После неожиданной смерти Василия на княжьем столе оказалась его вторая жена. Мы надеемся подобрать к ней ключ и принудить ее делать так, как нужно и вам, и нам.

– Исчерпывающе.

– Слухи доносят разное о последних днях правителя. Наш король сомневается в правдивости болезни и убежден, что князя отравили.

– Он ошибается, и тот кто доносит до него эти слухи, явно преследует дурную цель. События развивались следующим образом. В прошлом году князь Василий отправился в Троицкий монастырь. 25 сентября православные чествуют Чудотворца Сергия. После празднеств князь поехал в Волок Ламский на охоту. Остановку сделал в одном из сел. Там на левом бедре князя обнаружилась багровая болячка. В город он приехал уже в изнеможении, послал в Москву за князем Глинским и лекарями. Болезнь продолжала развиваться, и никто не смог оказать князю помощь. Понимая это, он послал в Москву двух надежных людей за своей духовной грамотой. В ней, составленной еще при первой бездетной жене Соломонии, назывался наследником престола брат Великого князя – Юрий. Теперь, когда от второй жены появился наследник Иоанн, князь сжёг прежнюю грамоту и, согласно новому закону, установленному Иваном III, объявил Великим князем старшего сына Иоанна. 5 декабря 1533 года ночью Великий князь умер.