Владимир Шигин - Сталин и Военно-Морской Флот в 1946-1953 годах

Поэтому все многочисленные рассуждения о том, что могло бы быть с экономикой СССР, согласись Сталин выполнить фантастические предложения Н.Г. Кузнецова, скорее всего, не имеют под собой никакого основания. Никто с самого начала выполнять план 1943 года не собирался и данные расчеты использовали лишь как некий ориентир для дальнейшей работы.

По-видимому, в данном случае Сталину было важно посмотреть, какие приоритеты расставят в кораблестроительной программе его подчиненные, сравнить их со своим собственным видением данного вопроса. Короче говоря, Сталину необходима была «печка», от которой можно было плясать в деле выработки реальной послевоенной концепции развития ВМФ и выработки реально выполнимой кораблестроительной программы.

В целом в предложениях ВМФ по новой программе предусматривалось создание флота, способного эффективно действовать не только на закрытых, но и на открытых морских театрах. Планировалось создание эскадр надводных кораблей как основных оперативно-тактических соединений ВМФ. Можно согласиться с мнением авторов «Истории отечественного судостроения», которые считают, что с производственно-экономической точки зрения данные предложения были утопичны, но в то же время учитывали основные уроки Второй мировой войны на море: о закате эры линкоров, о становлении авианосцев в качестве необходимого элемента надводных сил флота, а также о повышении роли подводных лодок.

Реализация десятилетнего плана сделала бы флот СССР сильнее ВМФ Великобритании, т. е. вывела бы его на второе место в мире, а по числу подводных лодок – на первое.

И.В. Сталин и моряки. Плакат 40-х-50-х годов

Материалы предложенного ВМФ десятилетнего плана, подлежали рассмотрению в правительстве. Предварительно они обстоятельно обсуждались на совещании под председательством Н.Г. Кузнецова, с участием заместителя председателя Совнаркома В.А. Малышева, Наркома судостроительной промышленности И.И. Носенко и руководящих работников наркомсудпрома и центрального аппарата ВМФ.

По мере создания десятилетней корабельной программы противоречия между руководством ВМФ и Наркоматом судостроительной промышленности продолжали нарастать. При этом противники ВМФ приобрели влиятельного союзника – курировавшего наркомсудпром заместителя председателя Совнаркома В.А. Малышева. Теперь Малышев, ссылаясь на свои личные доверительные разговоры со Сталиным, заявил, что в сложившейся сложной ситуации, он убедил его, что не следует ждать создания новых дорогостоящих проектов кораблей и вооружения, а надо не дожидаясь новых проектов, развернуть постройку легких крейсеров, эскадренных миноносцев и сторожевых кораблей по довоенным проектам. Кузнецов, разумеется, как мог, возражал. Но ему тут же объяснили, что на новые проекты просто нет ни времени, ни средств. И он вынужденно согласился. При этом В.А. Малышев, как главный лоббист интересов промышленности, сразу же категорически выступил против строительства авианосцев, мотивируя это неготовностью промышленности к освоению столь нового, большого и сложного корабля.

Из воспоминаний Н.Г. Кузнецова: «…Я доказывал, что нет смысла строить эсминцы без универсальных пушек главного калибра: роль средств ПВО с особой силой выявилась в годы войны. Однако промышленность хотела обеспечить себе реальный и легкий план, выполнение которого гарантировало бы получение премий. «Нужно думать и о рабочем классе» – бросал иногда в пылу полемики В.М. Малышев. Когда я ушел с поста Наркома ВМФ, споры еще не были закончены, но чаша весов явно клонилась в сторону судостроителей… В правительстве… состоялся ряд совещаний, на которых было высказано немало взаимных упреков. Меня, например, обвиняли в чрезмерных требованиях к боеспособности кораблей. Но решить эти разногласия было довольно трудно. Помнится, даже А.А. Жданов, отвечающий за ленинградскую промышленность, не всегда был объективен. «Нужно считаться с заводами и помогать им выполнить план», – говорил он, призывая сделать уступку судостроителям. Как парадокс, вследствие каких-то недостатков в системе оплаты, Минсудпром всегда «стоял насмерть», ратуя за то, чтобы строить меньше кораблей, хотя деньги на них были отпущены и заводы работали в одну смену. Бывало, И.И. Носенко признавался, что отстоять строительство пяти эсминцев вместо восьми означало обеспечить спокойную работу в министерстве и на заводах на целый год. Неприятно вспоминать и описывать наши разногласия. Однако из многолетнего опыта сложившихся взаимоотношений с судостроителями я пришел к выводу: подобные споры, как гроза в душный день, очищали атмосферу. В результате мы получали более совершенные корабли. Как мне думается, и сейчас нужно куда больше бояться приятельских отношений: тут скорее может образоваться тихий омут, чем деловых, здоровых споров…»