Владимир Шигин - Сталин и Военно-Морской Флот в 1946-1953 годах

– А какой из двух флотов останется Краснознаменным?

Если данный факт действительно имел место, то он характеризует автора реплики, как человека, который буквально напрашивавшегося на конфликт. Зачем же Кузнецов напрашивался на конфликт со Сталиным? Неужели Кузнецов думал, что, испугавшись его дерзости и хамства, Сталин поймет, что неправ и изменит свое стратегическое решение? Что ж, кто из нас не ошибался. Хуже другое – ошибочности своей позиции Н.Г. Кузнецов не понял до конца жизни. Впрочем, может все же понял, но не нашел в себе сил в этом признаться…

В 1946 году И.В. Сталину снова неожиданно напомнил о себе известный писатель-маринист Леонид Соболев. 21 марта 1946 года Сталин получил весьма пространное письмо от его жены Ольги Михальцевой: «…Товарищ Сталин, в жизни бывает, когда даже независимый и сильный человек нуждается в моральной поддержке. Оглянувшись вокруг на густо населенный наш огромный и такой крошечный мир, я поняла, что говорить мне сей час не с кем, слишком значительным представляется вопрос. И мыслью обратилась к Вам. Я ни о чем конкретном не прошу Вас, тем все это, быть может, сложнее. …Речь идет о ЛЕОНИДЕ СОБОЛЕВЕ. Однажды было у него уже такое тяжелое физическое и душевное состояние, которое привело к необходимости решительных мер. Но тогда, три года тому назад, растущие успехи на фронте оказались более действительными, чем санаторный режим, и через 11 дней мы удрали из санатория на южный фронт, и все обошлось. Сейчас его положение несравнимо серьезнее. Мир застал нас в Германии. С армией мы вошли в Берлин, и оттуда проделали «по Европам» 20.000 километров на машине. Видели неповторимое и незабываемое. Леонид вернулся переполненный драгоценным творческим материалом и сел за стол. Он просиживал за столом дни и ночи, но реальной работы не получалось. С его точки зрения, н и ч е г о не получалось. Он перестал совершенно спать. Нервное истощение дошло до предела. Лучшие врачи, по моему настоянию, смотрели его, говорили с ним. Организм, в основном, оказался здоровым, и я перестала тревожить его этими дополнительными раздражителями. Леонид потерял волю к действию и становится в тягость самому себе. …Во время войны Леонид стал писать новый роман – «Зеленый Луч», о молодом человеке, командире флота. Он написал пять больших глав. Он любит этот роман, возвращается к нему, но роман почти не двигается. С искренним запалом писал он «Дорогами Побед» – и, вернувшись, думал сразу продолжать их. Но и эта книга не двигается. …Леонид сейчас созрел, как мыслитель и художник, и полон до краев. Нужен маленький и верный толчок, чтобы это богатство вырвалось наружу сквозь мрачную броню недоверия к себе, прорвать которую самому мешает страшная усталость. Какой должен быть этот толчок… взываю к Вашему великому уму и великому житейскому опыту…»

Письмо, прямо скажем, весьма странное – сплошной поток сознания. Ну, устал от войны Соболев, а другие не устали? Какой нужен был «толчек» от Сталина для вдохновения писателю-маринисту также непонятно. Возможно, что, если Соболеву уж опостылела Москва, ему помог бы обрести вновь жажду жизни какой-нибудь колымский лагерь. Но, скорее всего, жена Соболева просто напоминала Сталину о своем муже и его «неоцененных» заслугах, намекая, что неплохо было бы стимулировать Соболева очередной Сталиснкой премией или орденом. О том, как именно отреагировал Сталин на это письмо мне неизвестно. Полагаю, что он сразу все прекрасно понял и промолчал. По крайней мере, никаких наград Л.С. Соболеву после этого письма так и не последовало.

Когда в Великой Отечественной войне произошел коренной перелом, и стало очевидно, что война будет выиграна, Сталин занялся прогнозом будущего послевоенного расклада военной и военно-морской мощи в мире. С учетом того, что за время Второй мировой войны военно-морские силы союзников по антигитлеровской коалиции (и несомненных потенциальных послевоенных соперников за мировое господство) выросли до небывалых размеров (в особенности США), Сталин естественно размышлял и над вопросом укрепления советского ВМФ. Разумеется, все предвоенные кораблестроительный планы уже не годились. Война во многом изменила приоритеты применения военно-морского оружия. Поэтому теперь следовало создавать новые корабли, с учетом всех достигнутых в годы войн технических новшеств.

Еще в 1943 году Нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов, заместитель наркома по кораблестроению и вооружению адмирал Л.М. Галлер и начальник Главного управления кораблестроения Наркомата ВМФ адмирал Н.В. Исаченков предприняли первые шаги по разработке планов послевоенного строительства военно-морского флота. Наркоматом ВМФ была подготовлена записка о восстановлении судостроительной промышленности и о разработке первого десятилетнего плана военного кораблестроения. Эта записка в конце 1943 года была доложена Н.Г. Кузнецовым И.В. Сталину, который оставил ее себе для изучения.