Светлана Кузнецова - Ричард III. Последний Плантагенет

Ветеран расправил плечи и не без удовольствия снял доспех. Остановил какую-то служанку с полным кувшином, отпил из него, а оставшуюся воду вылил на голову. Несмотря на видимую легкость, с которой Фердинанд расшвыривал соперников, воин устал. Это было заметно и по походке, и по тому, как он держал спину и плечи. Все-таки пятый десяток – тяжело.

Глядеть во двор стало неинтересно, Ричард зевнул и слез с подоконника. Вот уже третью ночь он не мог нормально выспаться. Странная бессонница одолевала его. Стоило раздеться и юркнуть под одеяло, как сон мгновенно слетал. Дик всю ночь ворочался и отдавался дреме лишь под утро. Сейчас усталость одолела окончательно, ей практически не удавалось сопротивляться.

Мальчик посмотрел на увесистый фолиант, который читал, перевел взгляд на кровать. Выбирал он недолго. Ноги сами повели его к мягкому лежаку. Заснул он еще до того, как лег.

Кони шли неспешным шагом. Их вытянутые морды окутывал пар, а жесткие волосы грив поседели от инея. Холод сковывал движения. Рождественские праздники в этом году оказались морозными.

– Ваша светлость, – раздался сиплый голос за правым плечом, – замок Сэндэл.

Ричард ощутил глухое раздражение. Он терпеть не мог холод, и неспешная езда утомляла его. Мысль о наверняка подхваченной простуде отзывалась в сердце глухой тоской. Да к тому же этот голос невидимого попутчика… Можно подумать, неясно, куда они направляются.

Дик вздрогнул. После бегства королевы Маргариты Эдуард отправился в Уэльс собирать войска. А герцог Йорк, взяв с собой своего наследника Эдмунда, направился в Йоркшир.

Их всех убили! В нарушение рождественского перемирия, заключенного обеими сторонами, ланкастерская армия атаковала отряд у замка Сэндэл, неподалеку от Уэйкфилда…

Дик осмотрелся, но брата в числе воинов так и не заметил. Эдмунд, должно быть, отстал. Зато Ричард с поразившей самого себя ясностью осознал, насколько невелик их отряд. Они попросту не сумеют оказать должного сопротивления!..

А потом он посмотрел на заснеженную дорогу и с трудом сдержал стон. Земля оказалась намного ниже, чем всегда, даже голова закружилась с непривычки. Сердце глухо бухнуло и замерзло, пойманное в липкие лапы страха.

– Солсбери, – у Дика все поплыло перед глазами. Тело отца, в которое он перенесся каким-то колдовством, действовало само, – будь готов. Я не доверяю ланкастерскому слову.

– Они первыми просили перемирия.

– Это не значит ничего.

Герцог прав, но отцу не дано предвидеть! Дик попытался вмешаться, должно быть, если он отдаст приказ поворачивать, то убийства не случится. Возможно, их не станут преследовать. Внезапной атаки не получится уж точно. Ричард попытался произнести хоть слово и не смог. Сновидение оставило ему лишь роль наблюдателя.

Время словно схлопнулось. Кто-то, кажется Фердинанд, рассказывал, будто во время боя оно замедляется. Однако Дик не заметил ничего – даже откуда появились ланкастерцы. В какой-то момент перед ним возник воин, и рука отца сама подняла меч.

Герцог принял удар на щит. Рубанул в ответ, и ланкастерец не успел закрыться или отпрянуть в сторону. Лезвие ударило его по плечу, рука врага опустилась. Хватило несильного тычка щитом – рыцарь рухнул под копыта собственного жеребца. Йорк развернулся, его атаковали со спины сразу двое.

Мальчик тихо молился, боялся помешать схватке и даже дышать пытался через раз. Отец был хорошим рыцарем. Сражение, разворачивающееся перед глазами, произошло зимой, а сейчас в бургундском замке расцветала весна. Вряд ли суждено изменить хоть что-то, но глупая надежда не отпускала до последнего. Она боролась с безысходностью, но от этого становилось только больнее.

От очередного удара щит раскололся. Левая рука онемела и перестала повиноваться. Отец каким-то чудом уклонился от удара и отбросил бесполезную деревяшку. Наверное, он смог бы победить и этого врага, но на подмогу тому уже спешили.

Отряд уничтожили. Где-то еще дрались с тремя или более противниками, но поблизости не осталось никого в состоянии прикрыть спину. Взгляд мазнул вниз и зацепился за грязное полотнище, истоптанное копытами коней. Символ Богородицы – белая роза, избранная еще первым герцогом Йоркским, – пропитался кровью и стал алым.

Удар, пришедшийся куда-то в основание шеи, огнем прошиб тело. Перед глазами полыхнуло, и все померкло.

Дик задохнулся. «Терпеть», – дребезжало в голове, вторя биению крови в висках. Мальчик стиснул зубы и понял, что остался один. Тьма перед глазами истончилась, и он наконец сумел разглядеть высокую статную женщину в скромном темном платье. Наверное, красивую, но то, как она хмурила брови и кривила рот, выглядело отталкивающе. В первое мгновение она даже показалась сумасшедшей.