Юрий Лиманов - Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна (СИ)

И не было рядом Атоса, единственного человека, с которым он мог поделиться.

Несколько раз ему почудилось, что королева с тайным сочувствием смотрит на него, или это было не сочувствие, а понимание, ибо и сама венценосная красавица оказалась в драматическом положении: волею короля ей пришлось взять в фрейлины любовницу своего мужа!

Может быть, именно поэтому он подсознательно чаще стал проводить часы своего дежурства не у приемной короля, а у дверей в большую залу на половине Анны Австрийской, где целыми днями вышивали, сплетничали, щебетали, строили заговоры против мужчин и делились женскими секретами придворные королевы. Конечно, они заметили, что бравого лейтенанта нет в те дни, когда король по каким-то причинам не вызывает к себе фрейлину мадемуазель де Отфор. И даже перестали о том судачить — шепотком, конечно.

В этот день в большой зале было на удивление тихо. Дамы сидели за пяльцами и чинно вышивали, никто не смеялся, не перешептывался, не вскакивал, чтобы поделиться внезапно появившейся мыслью с подругой.

Д'Артаньян склонился над вышивкой одной из фрейлин, мадемуазель де Ту, и, делая вид, что внимательно рассматривает удивительно мелкие, мастерски выполненные стежки, спросил, понизив голос:

— Целую ваши ручки… Вы прекрасно выглядите, мадемуазель.

— Не льстите, лейтенант. Во дворце невыносимый холод, у меня, наверняка, красный нос. Просто возмутительно — они всегда перестают хорошо топить, как только король уезжает в Венсенн.

— То-то здесь царит такая непривычная тишина. Холод остудил даже ваш темперамент. И не только ваш…

Де Ту удивленно взглянула на мушкетера.

— Вы не знаете?

— Мадемуазель, я приехал к началу дежурства и ничего еще не слышал. Просветите меня.

Несколько лет назад лейтенант увлекся веселой и жизнерадостной фрейлиной, она ответила на его робкие взгляды — он был тогда совсем молод, — взяла дело в свои очаровательные ручки, и какое-то время они были признанными в Лувре любовниками. Расставшись, сохранили хорошие отношения и манеру разговаривать друг с другом чуть-чуть иронично.

— Воспользовавшись отсутствием короля в Париже, кардинал приказал схватить герцогиню де Шеврез. Ее ищут.

— Схватить? — изумился д'Артаньян.

— Я неточно выразилась. Доставить к нему для беседы. Я думала, вы осведомлены.

— Почему-то мне не сообщили…

— Королева в ужасе, с утра не выходит из спальни, мы сидим тихо, как мыши под метлой… Ла Порт суетится… Говорят, вчера люди кардинала наведались в монастырь и что-то там нашли…

Д'Артаньяну не нужно было объяснять, в какой монастырь заявились люди кардинала — Анна Австрийская уже давно проводила довольно много времени, размышляя, молясь и отдыхая душой в монастыре Валь де Грас, где настоятельницей была ее давняя подруга. Туда же часто ездила де Шеврез, там иногда бывала и герцогиня ди Лима.

Неслышными шагами к нему подошел Ла Порт и поздоровался. Д'Артаньян даже вздрогнул, услышав его негромкий голос:

— Моя госпожа хотела бы с вами поговорить, мсье д'Артаньян.

Лейтенант вопросительно уставился на главного камердинера королевы. Он знал его со времен истории с бриллиантовыми подвесками, испытывал глубокое уважение к верному слуге королевы и до недавнего времени любил поболтать с ним, вспоминая прелестную госпожу Бонасье, к которой и Ла Порт был искренне расположен. Последнее время он перестал вспоминать погибшую камеристку королевы, и Ла Порт, видимо, понимая причину, никогда сам не заводил разговор о ней.

— Ваша госпожа? — переспросил он.

— Да, лейтенант. Если вы не возражаете, я могу проводить вас туда, где вы сможете без помех поговорить с ней.

С ней, это значит, с королевой, наконец, сообразил д'Артаньян. Кого еще мог назвать своей госпожой Ла Порт? Он почувствовал, как заколотилось у него сердце.

Ла Порт ввел его в небольшой кабинет и сразу же исчез. Вскоре бесшумно открылась незаметная в обитой шелком стене потайная дверь.

Вошла Анна Австрийская.

— Лейтенант, я все эти годы всегда чувствовала, что в случае нужды могу положиться на вас, вашу скромность и ваше мужество, — сказала она, протягивая мушкетеру руку.

Лейтенант молча поцеловал прекрасную руку, подумав, что он удостоен этой чести второй раз в жизни и что королеве понадобилось очень много времени, чтобы решиться и сказать такие простые слова.

— Я знаю, что его высокопреосвященство не относится к числу ваших друзей.

Д'Артаньян молча поклонился, подумав, что кое-что начинает проясняться.