Юрий Лиманов - Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна (СИ)

Самое разумное было бы, по мнению верного слуги, сразу же ехать к замку в надежде, что повезет и они увидят виконта, а потом уже решать вопрос ночлега.

— Уверен, нам повезет, ваша милость. Не может не повезти. Зря мы что ли, три дня глотали пыль, отыскивая замок, которого не существует!

Самое удивительное, что им действительно повезло. Не успели они углубиться в разросшийся парк, окружающий шале, как увидели виконта. Де Вард и вдовушка — надо признать, очаровательная, слегка полноватая знойная южанка, — гуляли в парке у скромного каскада из пересохших фонтанов. Невысокая ограда отделяла парк от пыльной дороги.

Атос спрыгнул с коня, бросил поводья Гримо, сказал ему: “На всякий случай проверь седельные пистолеты”, — и уверенно прошел в калитку.

Вдовушка удивленно поглядела на него — видимо, посторонние были в этом медвежьем углу крайней редкостью. Де Вард же, как заметил Атос, нисколько не удивился, побледнел, напрягся и положил руку на эфес шпаги.

— Мадам, прошу простить меня за вторжение, — Атос поклонился. — но мое дело не терпит отлагательства. Я должен сказать несколько слов вашему кавалеру, виконту де Варду.

Виконт выступил вперед.

— Я к вашим услугам, граф. Или Атос? Кто вы на сей раз? — спросил он, постаравшись предать своему голосу презрение.

— Извините, мадам. Я на несколько минут похищу у вас виконта, — с этими словами Атос крепко взял де Варда под руку и отвел в сторону. — Вы вызвали меня на дуэль и исчезли. Так благородные люди не поступают!

Де Вард побледнел еще сильнее — у него бледность, как догадался Атос, служила признаком нарастающего гнева.

— Я решил не дожидаться, когда в вас заговорит честь, если, конечно, она у вас есть, и сам приехал к вам.

Де Вард вырвался и положил руку на эфес шпаги.

— Я убью вас прямо сейчас! — прошипел он. — Защищайтесь!

— Я не стану драться с вами в присутствии дамы и без секундантов. Не будучи уверенным, что найду вас, я не озаботился взять с собой секунданта. Вся моя надежда на ваших знакомых. Извольте назвать день и час и подумайте о секунданте для меня. Меня удовлетворит любое названное вами имя.

Во время этой необычно длинной для Атоса речи де Вард кусал губы и смотрел на графа так, словно пытался испепелить его взглядом.

— Я убью вас завтра, на рассвете, за парком, на берегу реки, — прошептал он.

Атос пожал плечами и откланялся. Когда он уходил, вдовушка послала ему вслед кокетливый взгляд…

В этом году Рождественские празднества продолжались бесконечно долго. Трудно сказать, что явилось тому причиной — слухи ли, что вот-вот начнется война с Испанией, или смутная тревога, что сбежавшая из Франции королева-мать возглавит интервенцию, но люди стремились насладиться не часто выпадавшим на их долю спокойствием и готовились к Рождеству и следующему за ним Новому году с радостным воодушевлением.

Только д'Артаньян ходил мрачный и, вопреки обыкновению, молчаливый.

Портос полагал, что это вызвано тоской по отсутствующему Атосу — он и сам чувствовал, как остро не хватает ему мудрого старшего друга.

Арамис, переживающий самые счастливые дни в своей жизни, когда почти каждая ночь, проведенная с Агнесс, воспринималась, как вершина, неповторимая по накалу страсти, но приходила новая, еще более бурная ночь, и так, казалось, будет происходить вечно, — ничего не замечал. Он встречался с герцогиней под предлогом ее поездок в монастырь Валь де Грас, их тайну знали только Мария де Шеврез, совершенно лишенная чувства ревности к прошлому, и королева Анна. Правда, как-то Агнесс обмолвилась, утомленно лаская Арамиса после очередного взрыва страсти, что д'Артаньян перестал наносить визиты, видимо, и до него донеслись слухи о стремительно развивающимся романе короля и Маргариты де Отфор. Арамис снисходительно объяснил ей, что для мушкетеров во дворце нет тайн, особенно во всем, что касается короля и королевы, и что д'Артаньян, конечно же, прекрасно осведомлен о романе и что он, безусловно, ревнует, хотя, с точки зрения его, Арамиса, ревновать к мужьям и королям не следует.

Но д'Артаньян этого не знал и ревновал иногда столь яростно, что всерьез задумывался, не бросить ли к чертям службу у этого сластолюбца, не ведающего разницы между мальчиками и девушками. Он издали, не подходя, раскланивался с герцогиней и старался не попадаться на глаза Маргарите. Но это не помогало. Новая фрейлина, оказавшись чужой в давно сложившемся кругу придворных дам королевы, сама искала его общества, не замечая, что каждая встреча с ней приносит ему невыносимые мучения.