Михаил Крюков - Сближения

– Извини, командир, я всё понимаю, но из армии тебе придётся уйти. Не с твоими диагнозами служить… Ничего не могу сделать, даже не проси.

А я и не просил, ибо, о чём же тут просить? Всё ясно…

Вот так в сорок лет я и остался торчать, как забытая известно где клизма. Слава богу, хоть квартира в Москве была – от стариков осталась, всё не на вокзале ночевать. А кроме этого что? Ну пенсия. С голоду не помрёшь, но работать всё равно надо. А кем? Я же ничего не умею, кроме своего ремесла, я военный лётчик минус инженер, как в дипломе написано! Что же мне теперь, стоянки охранять или газеты разносить? В рабочие тоже нельзя – доктора запретили. Не запил я только потому, что к спиртному никогда пристрастия не имел. Поговорить не с кем – друзья все в войсках остались, да и какие это друзья? Так, сослуживцы, у каждого своя жизнь, свои заботы. А одноклассников я и не помнил.

И вдруг, говоря пафосным языком, среди вонючего болота отчаяния мелькнул огонёк надежды в виде СМС-ки: явиться послезавтра по указанному адресу для переговоров об устройстве на работу. Вот тогда-то я с Дядей Фёдором и познакомился.

Здание с улицы выглядело вполне прилично – какой-то бывший НИИ с хорошим, хоть и не роскошным ремонтом. А то довелось мне однажды побывать в офисном центре класса люкс, так он, помню, больно ударил по моей тогда ещё не окрепшей гражданской психике. В холле было озерцо с подсвеченной водой, на островке посередине стоял прозрачный, как бы стеклянный рояль, и мужик во фраке на нём что-то вдохновенно лабал. Вот это был уровень! О девицах модельной внешности, вышколенной охране и прочем я даже не говорю. Даже воздух там благоухал чем-то особенным, насквозь буржуазным. Тогда я подумал, что вот так, наверное, и пахнет сладкая зарубежная жизнь, но вскоре узнал, что это работает одоратор, прибор, в который можно загрузить, скажем, запах дорогого кофе, океанского бриза или новеньких баксов. На любителя.

Здесь всё было, конечно, попроще. С трудом открыв перекошенную алюминиевую дверь, я проник внутрь. И запах здесь был, можно сказать, родной: пахло беляшами из буфета. Но всё равно, это был настоящий, серьёзный офисный центр с турникетами, бюро пропусков и автоматами для продажи колы, сникерсов и ещё какой-то ерунды. Недоумение моё усиливалось: я не понимал, кто меня вызвал на переговоры и какую должность собирается предложить? В голову приходило только место охранника. Оно, правда, было занято, но актуальный субъект так активно ковырял антенной рации в ухе, что скоро должен был добраться до мозга, а тогда его место освободится.

В бюро пропусков старичок, кажется, тоже из бывших военных, старательно переписал в тетрадь данные из моего паспорта и молча выдал электронную карту-пропуск.

– Спасибо… А куда идти-то?

– Вы что, не знаете, куда пришли? – удивился дед.

– Если честно, то нет…

Старичок поверх очков осмотрел меня с огромным подозрением, как будто я был резидентом уругвайской разведки в сомбреро, сапожках из змеиной кожи и с хромированным кольтом на поясе, покопался в бумагах и неохотно сказал:

– Третий этаж, офис 306. Лифт вон там.

«Ну вот, сейчас всё и решится, – подумал я, входя в кабину, – или розыгрыш дурацкий, или предложат какую-нибудь фигню».

Офис 306 оказался у самого лифта. На по-флотски надраенной латунной табличке чернела строгая надпись: «Международный фонд по изучению проблем Второй мировой войны». Ни хрена ж себе!

Кода от замка я, естественно, не знал, поэтому нажал кнопку звонка. Дверь открыла дама в строгом костюме.

– Поляков Сергей Николаевич?

– Так точно, здравствуйте.

– Хорошо, что вы не опоздали. Шеф любит точность. Проходите, раздеться можно здесь. Фёдор Григорьевич вас ждёт.

На двери кабинета шефа каким-то уже совершенно невообразимым глянцем сияла табличка с надписью «Президент фонда».

– Разрешите?

Сидящий за столом человек поднял голову от бумаг и стал меня разглядывать. Выглядело это настолько странно, что я в первый момент слегка оторопел. Дядя Фёдор был катастрофически лыс, остатки волос образовывали причёску типа «лесное озеро», а очки в чёрной оправе, сидящие на огромном, крючковатом носу и левое плечо заметно выше правого дополняли картину. В целом мой будущий начальник напоминал кондора из «Детей капитана Гранта», который задумал унести в когтях юного Роберта. И смотрел он по-птичьи: наклонив голову, сначала одним глазом, потом другим.

Сейчас-то я к своему шефу привык, он мне симпатичен, но вообще надо сказать, что я в жизни не встречал такого нелепого человека: добряка и сказочно косноязычного путаника, который каким-то чудом дослужился до генеральских погон, был начальником факультета в Военно-политической академии и даже читал курс военной истории. Не представляю, как он умудрялся выходить в аудиторию, потому что на многочисленных совещаниях фонда (а поговорить Дядя Фёдор любит) он несёт фантастическую ахинею, но при этом умудряется в наше злое время исправно выбивать финансирование, что, на мой взгляд, сравнимо с подвигами Геракла. «Дядей Фёдором» шефа называют не из-за сходства с мультяшным персонажем, а просто прозвище показалось забавным и прилипло к нашему генералу намертво.