Сергей Булыга: Грозное дело

И пришлось! Как только открылись ворота, Клим бросил огонь на землю, свирепо гикнул, пнул коня – и поскакал вперёд. Трофим поскакал следом. Протопотали по мосту и поскакали дальше. По государевой ямской дороге. На Ростов. Светало. Эх, думал Трофим, чего и спрашивать, ясное дело, куда они скачут, вот только зачем? Давненько он с красным орлом не езживал! Больше десяти годов, это когда ещё Малюта был живой. Вот когда были времена! А что сейчас? Да одно баловство. А тогда таракан за печкой лапкой шваркнет – и ты уже вскочил и слушаешь, идут за тобой или нет. А теперь что, теперь с Гапкой вожжался, пришёл Мартын, а ты ему: «Пошёл вон!»… Да вот только Мартын никуда не пошёл, спохватился сердито Трофим, а это он сам вскочил и поскакал невесть куда. А Мартын дома на печи лежит и в потолок поплёвывает.

Примерно с такими мыслями скакал Трофим по ростовской дороге за Климом. Быстро скакал, чуть поспевал. А уже рассвело, небо было серое, ветер дул гадкий, сыпал снег, кони скакали справно, широко, на дороге было пусто.

А на душе погано. Давно пора, думал Трофим, спросить у Клима, куда они едут, но вот как-то не получалось, Клим всё время скакал первым. А когда Трофим наддавал и подскакивал, Клим сразу тоже наддавал и опять ускакивал вперёд. Это он нарочно, пёс, сердито думал Трофим, это чтоб не разговаривать, они там все такие.

А где это «там», Трофим даже в мыслях не думал. И скакал себе за Климом. Стало уже совсем светло. Конь под Трофимом взмок и начал надсадно похрапывать, день был холодный, ветреный. Эх, тяжело думал Трофим, так и коня недолго загубить, сорок рублей, свят-свят! И, не сдержавшись, крикнул:

– Клим! Может, придержим? Мой стал что-то подсекать, как бы беды не вышло.

Клим обернулся, посмотрел и, ничего не сказав, отвернулся. И только ещё наддал. Эх, тяжко подумал Трофим, вот она, царская служба, и тоже наддал. Так они ещё с полверсты проскакали, когда Клим вдруг обернулся и сказал:

– Мало уже осталось. Не робей. Доскачем.

Как это мало, подумал Трофим, куда это они тогда скачут? Ничего же здесь такого нет, куда бы так спешить. Но переспрашивать не стал. Да если бы и стал, Клим не ответил бы.

А на дороге уже стали появляться встречные, а также и попутные. Клим тогда ещё издалека кричал:

– Поберегись! Ожгу!

И ожигал, если мешкались. У него для этого был кнут за голенищем. И скакали дальше. Но не так размашисто. И вот стали кони спотыкаться и громко захрапывать. Беда, думал Трофим, а если не доскачем? До яма, до Учи ещё вон сколько, а раньше коней нигде не сменишь.

Но не угадал. Когда они стали подскакивать к Тарасовке, Клим обернулся и со смехом крикнул:

– Доскакали!

Так оно и было. Только они прискакали в ту Тарасовку, как Клим начал кричать:

– Давай! Давай!

И сразу невесть откуда, из-за церкви, выбежали двое молодцов с конями. Клим, доскакав до них, спрыгнул на землю. Трофим спрыгнул за ним. Молодцы подали им свежих коней. Трофим сразу полез было в седло, но Клим удержал его. Трофим остановился. Ему подали шкалик с пирожком. Пирожок был ещё тёплый, с мясом. Трофим выпил и начал закусывать. Клим тоже закусывал, молчал. А закусил – и сразу сел на свежего коня. Трофим сел на другого. Этот конь, подумалось Трофиму, тоже не меньше сорока рублей потянет.

– Теперь до Учи, – сказал Клим, и они сразу поскакали, и почти сразу в галоп. У царя много коней, думал Трофим, и если царю надо спешно, то надо спешить. Не приведи Господь царя разгневать!

Так они скакали десять вёрст, до Учи, загнали и этих коней. Да и самих себя тоже, подумал Трофим, слезая с седла на землю.

– Не садись! – строго прикрикнул Клим. – Потом не встанешь!

А и верно, подумал Трофим, и остался стоять. Ему подали шкалик, он выпил. И съел пирожок. Пирожок был рыбный и сбоку с икрой. Трофим посмотрел на молодцов. Молодцы дали ему ещё. Он съел и это.

– Поехали! – сердито сказал Клим. – А то казну обожрёшь.

Про казну он сказал ради шутки, но Трофиму это всё равно не понравилось. Он молча влез на коня и поскакал за Климом. Было холодно, ветер разогнал тучи, показалось красное солнце. Эх, тоскливо подумал Трофим, не по добру они скачут. Что там ещё за беда приключилась, кого государь казнил? А что казнил, сомневаться не приходилось – вон какое солнце красное, значит, казнил. А вот кого? Кто там сейчас у него в Слободе?

А что они скачут в Слободу, Трофим уже не сомневался. Потому что куда ещё так скакать?! В Ростов мышей ловить? В Ярославль за гнилой рыбой?! Нет, только к государю в Слободу, а это ещё тридцать вёрст до Радонежа, а после в сторону и ещё столько, нет, даже ещё больше, до Слободы. Во аж куда! За один день! А обычно туда ехали два дня. На своих конях. Своих так не погонишь! За первый день они доезжали до Радонежа, там проезжали ещё немного дальше, заезжали в Троицу и уже там ночевали. А утром в церковь, исповедался и причастился – и только тогда в Слободу, после причастия. Потому что мало ли! Вдруг государь разгневается! А тут, Трофим чуял, заезжать в Троицу они не будут, а без покаяния сразу поедут в Слободу и там предстанут пред грозные очи. Вот куда они сегодня скачут! Но зачем? Какая там крамола открылась? Да и что крамола? Для крамолы у государя есть нарочно на это натасканные люди, а что Трофим? Трофимово место – Разбойный приказ, вот он разбойников и ловит, а какой разбой в царских палатах?! Вот о чём думал Трофим, и так в этих думах доскакал сначала до Талицы, выпил шкалик, съел пирог и поскакал дальше, а после так же выпил и перекусил в Тишково. И только уже в Радонеже как слез с коня, так не удержался, ноги подогнулись, и он сел на землю. А попробовал подняться, не смог, и посмотрел на Клима. Клим сказал: