Сергей Булыга: Грозное дело

– Ты, Трофимка, стал прямо как царь. Он теперь тоже голоса ни на кого не поднимает, ходит в монашеском куколе, с палкой. А раньше с посохом ходил! Посох золотой, в каменьях! А теперь дрын суковатый. Знающие люди говорят: к беде это, нет посоха – и нет царя. А нет наследника – не будет царства!

Гапка на это зашипела:

– Ты у меня, пёс, смотри, договоришься! Трофим, а ты чего молчишь? В нашем доме – и такие речи!

А Филька ей в ответ:

– Что речи?! Погодите, будут и дела! Слыхали, что творится в Слободе? Поразбежались все оттуда, поразъехались, пустая Слобода стоит, пустой царский дворец! Так скоро будет и у нас! Потому что…

– Трофим! – закричала Гапка. – Ты чего молчишь?!

Трофим только рукой махнул. Но, правда, больше наливать Фильке не стал. Филька обиделся, ушёл.

А Трофим сидел, молчал. И так бы всю ночь просидел. Гапка его едва заманила лечь. И он как лёг, так и лежал, лежал… А после вдруг говорит:

– Это хорошо, что мы с тобой не венчаны. А так вдруг бы ты сыночка родила. А я бы вдруг его со зла да кочергой. И насмерть!

Гапка молчала. Только сопела быстро-быстро. Потом ответила:

– Вот за что нам те десять рублей…

И как заплачет! Как заноет! Трофим её с трудом успокоил.

Успокоил – это так только говорится. Не стало в доме у Трофима жизни. Гапка ходит сама не своя. Трофим тоже сам не свой. Ужинают молча. Спят спина к спине. Утром Трофим проснётся, помолится, перекусит – и на службу. Там опять молчит. День молчит, неделю молчит, месяц. И домолчался б до беды! Но однажды утром призвал его к себе боярин Михайла и говорит:

– Надо ехать. Тебе. Больше некому. Другого не послать, не справится.

Трофим:

– Куда?

– А вот, – начал объяснять боярин князь Михайла Лобанов-Ростовский…

Но это уже совсем другая история, и мы расскажем её в другой раз.