Михаил Лужский - Однажды в XIII веке

– А где эта Гора?

– Вот здесь – Степан поставил на столе точку углем.

– Человека твоего не приметили тати?

– Говорит, нет.

– Сколько туда ехать?

– Полдня.

Окинф задумался. В любом случае нужно эту Гору проверить – кто там прячется и зачем. Даже если это и не те тати, что ему нужны, все равно что-то там не так. В плохом месте хорошие люди жить не будут. И прозвище это – Сипат… Корел… Как раз о прошлом годе князь Ярослав ходил на емь походом, а потом крестил корелов. Ну, у еми-то зуб на Новгород вырос после того похода большой, а что корел, что сумь, что емь 11 11 Сумь, емь – русские названия финно-угорских племен суоми и яами, проживавших на территории современной Финляндии , суть едина…

Окинф вспомнил этот зимний лыжный поход, и как возвращаясь обратно в лютый мороз новгородское войско, тяжело нагруженное трофеями и полоном, вынуждено было часть пленных отпустить, а часть просто перебили там же на берегу замерзшего моря. Тогда домой вернулись все целые и хвастались трофеями. Может и правда, кто из еми, потерявших в том новгородском набеге семью так мстит Новгороду. Обычные-то тати редко гостей торговых до смерти убивают – всех перебьешь некого и грабить будет, а тут убивали, и как сказал ему Гаврила, еще и мучали, кожу стягивали с живых…

Сипат, если решил вернуться, мог и не знать, что второй тать уцелел и привел Степана в их логово, а логово, судя по описанию, очень удобное. Очень может быть, что прав Степан.

Значит, дюжина татей, не меньше. Двух десятков дружинников должно хватить, чтобы и окружить и никого не выпустить. Сейчас, днем, они, конечно, где-то промышляют, в логово вернутся к ночи, так что особо торопиться со сборами не нужно – есть время еще подумать.

– Ну что, Шило, надо что-то делать.

– Погодь. Сейчас если сразу собраться, будем там уж после полудня. А брать их надо поздно вечером, когда соберутся все с атаманом, а ещё лучше ночью, когда уже спать завалятся. Какие там деревеньки рядом?

– Турковицы ближе всего.

– Турковицы, значит… Вот что сделаем. Тебе Вячеслав запретил в деле участвовать, ты тут останешься – при этих словах Степан вздохнул, но промолчал. Видно, в грамоте Вячеслава Гориславича о том сказано было твердо, а ослушиваться боярина не хотелось, – поэтому отбери мне из своих десяток кметей, что попроворнее в лесу, могут тихо подойти, спрятаться… У меня двое таких есть, остальные для этого не годятся – пыхтят, бронями бренчат, как вепри в лесу топают, прятаться не привыкли. Да я и сам такой. В Турковицах сколько дворов?

– Три двора.

– Добро, там и разместимся до вечера. Осмотримся, а после заката возьмем их тепленьких, всех вместях. И ещё, дай мне своего бортника, чтоб подвел к месту, показал как чего.

– Да видишь, мужик он не простой. Мне-то кое-чем обязан, так помогает, а тебе станет ли?

– Сам с ним поговорю. Как его найти?

– Кирилл покажет. Кирилл!

– Здесь я.

– Покажешь где Васко Бортник живет?

– Покажу. Степан… А можно мне тоже… с отрядом по татей пойти?

– Шило, возьмешь его? Проворный, смышленый, в лесу не потеряется. На мечах пока слабоват, но учится, а из лука бьет справно, на коне сидит ровно.

Окинф оглядел Кирилла. При первой встрече тот показался ему слегка нелюдимым, но сейчас он понял, что нелюдимость мальчишки была из-за стеснения.

– Хорошо. Зови меня Шило. Все так зовут. Только смотри, мне за тобой приглядывать некогда будет, так что сам наперед не лезь, стой позади, когда начнется. Иначе лучше тут оставайся.

Кирилл кивнул.

– Справа-то у него есть какая ни то? – спросил Окинф у Степана, когда они вместе вышли из избы, оставив Кирилла собираться в дорогу.

– Найдется. Моя-то бронь 12 12 Бронь – кольчуга из колец круглого сечения. Кольчуга из плоских колец – пансырь. ему великовата ещё, так я ему кожаную справил. От стрел сгодится, а большего пока и не надо. Ты держи его при себе все-таки, а то мало ли чего…

– Вестимо…

В гридницу зашли, когда уже вся дружина поднялась и прибралась. Последние двое ратников из отряда Окинфа ещё с голыми телами плескались друг на друга возле бочки – и холод им не в холод, но увидев Окинфа и Степана немедленно скрылись в гриднице.

В путь выдвинулись ещё до полудня. Еду и корм для лошадей Окинф приказал увязать в торока 13 13 Торок – мешок для поклажи, привязывавшийся к седлу. и взять с собой, чтобы не раздражать местных в это голодное время требованием прокорма. Васко Бортник, с которым Окинф успел переговорить перед отъездом, согласился сопровождать отряд и вывести его на логово татей после того, как Окинф предложил ему немного серебра, из того, что получил через Гаврилу от тысяцкого в Новгороде. Правда, верхом он ехать отказался и до Турковиц решил добираться водой на своей узенькой лодке-долбленке, суля прибыть на место даже раньше Окинфа.