Лариса Шубникова - Огневица

Нельга услыхала тихую печаль в голосе подруги. Давно уже знала, что поглядывает она на Тишу не с простым интересом – с бабьим. О том никогда слова друг другу не сказали, и приятельствовали крепко.

А Местятка… Нельга не рассказала Зване о случае, когда кудрявый нескладный парень подстерег ее вечерком на дроге и к забору прижал. Получил крепко по лбу дрыном из хлипкого плетня Зеленевых, попавшемся под руку напуганной Нельге.

– Расскажи, Званочка, – Нельге и самой любопытно было.

– Ну, слухай… – открыла уж рот Званка да ее окликнули.

– Здрава будь, Звана, – Местята, насупившись, оглядывал то Нельгу, то Звану.

– И тебе не хворать, Соловушка, – Званка постаралась не смеяться, однако не вышло, и залилась симпатичная молодуха звонким хохотом.

Нельга не сдержалась – заразительный смех у подруги – и прыснула, но себя одёрнула. Уж очень странно посмотрел на нее Цветавин жених. Местята дернулся, рассердился, но друг его руку опустил на плечо, вроде как успокоил.

– Что ж смеетесь, красавицы? Расскажите и мы с вами, – Некрас молвил, голосом заворожил глубоким и сладким.

– Пусть друг тебе твой обскажет, – Звана подбоченилась, подмигнула игриво Квиту.

– Язва ты, Званка! – вскинулся Местята.

Званка принялась отругиваться со смехом, Местята в ответ. А Квит, меж тем, подошел к Нельге и смотрел молча. Взгляд тягучий, медленный. Начал с очелья, оглядел внимательно, а потом ниже прошелся, да с таким мужским горячим интересом, что Нельга едва не вспыхнула.

– Очелье красивое. Сама вышивала? – Квит улыбнулся и ближе двинулся.

– Не умею. Звана дарила, – Нельга отвернулась уж, чтобы уйти.

– Постой, Нельга. Неужто не хочешь два слова кинуть? Не меня ли боишься?

– Бояться не боюсь, но и говорить недосуг.

– Вышивать не умеешь, то я уразумел. А что умеешь? – Некрас сделал пару широких шагов, путь перегородил, заслонил широкими плечами.

– Не одарили боги пресветлые, – Нельга попыталась обойти дюжего молодца, а тот ни в какую.

– Ой, ли? Так ничего и не дали? Ходишь неумехой? – подзуживал с улыбочкой.

– Так и хожу, Некрас. – После ее слов Квит улыбку с лица смёл и задумался.

– Интересно ты имя мое говоришь. Местные так не бают. Откуда ты, Нельга?

Нельга подобралась, крепче сжала в руке веревье ведерка с водой, и буравила взглядом балагура.

– Твой какой интерес? Откуда надо, – сказала недобро и зло.

А Квит будто вспыхнул, метнули взгляд огненный, плечи развернул во всю ширь.

– Вон как… Говорили молчунья ты, тихоня, а глаза-то пламенем горят.

– То не твоя забота. Пусти. Пусти, Некрас. Дома меня ждут, – и пошла мимо, будто нет его говоруна любопытного.

– Тихомир поди? Ну иди… Иди, Нельга. Вечером-то приходи на посиделки, – уже в спину говорил.

– Недосуг.

– Врешь. Прячешься?

Нельга будто споткнулась, застыла, пытаясь унять стук сердца. Испугалась! Никак узнал чего? Вздохнула глубоко, обернулась к противному парню.

– С чего бы мне? Цветаве скажи – приду. Прощай нето.

– Передам, красавица. И сам ждать буду.

Глава 6

Некрас ждал вечера нетерпеливо. Все на солнце смотрел пузатое, что никак не хотело боком своим круглым касаться дальнего берега Молога. О Нельге вспоминал, а если по правде, то забыть не мог. Взгляд, что кинула на него зеленоглазая днем у колодца, едва не сжёг. Огонь, чистый жар! Вот и маялся в нетерпении, а когда время подошло, не рад стал.

Некрасу те посиделки попрек горла встали. Поначалу вроде все по-людски: девчатки пришли и парней привели. Расселись в большой гриднице – лучинки трещали, печь тепло давала мягкое – и давай болтать-шутить. Громче всех Цветава. Уж и хвасталась женихом богатым, и подарками щедрыми похвалялась. Челядинки несли угощения: снетков, киселю ягодного. Никого не обделили, всем досталось. А чуть позже пришла она – зеленоглазая. За ней шел Тихомир, словно спал на ходу. С того самого мига Некрас и перестал зубы скалить, шутки шутить и прибаутничать.

И спроси его сейчас хоть сам Сварог, не ответил бы что стряслось-то? Откуда злость непонятная? Одно знал наверняка молодой купец – все это в голове вертелось только тогда, когда глядел на Нельгу Сокур. Та сидела прямехонько, да вот голова светлая клонилась к плечу красивого Голоды. Взгляд сиял самоцветами, губы румяные изгибались в улыбке до того нежной, что Некрас позавидовал. Едва ли не в первый раз в жизни сердился, что не ему чужая девица улыбку кидает, не с ним сидит, не ему протягивает плошку киселя. А более всего злился, что Нельга на него не единого раза не взглянула, будто нет его.