Лариса Ларина - Приключения в Ух-Чудиновке

© Ларина Л., текст, 2017

© Разгоняева А., иллюстрации, 2017

© Издательство Кетлеров, 2017

– А зачем вам моя кошка понадобилась? – с нескрываемым любопытством спросил Вовка у ребят, когда они вошли в его комнату.

Гриша и Маруся, брат и сестра, в нерешительности топтались на месте, думая, как рассказать соседскому мальчишке невероятную историю, которая произошла с ними накануне. Вовка перешёл в седьмой класс, считал себя самостоятельным и снисходительно относился к младшим.

Гриша, уставившись на ботинки, будто они были главным объектом его внимания, тихо сказал:

– Ты же говорил, что Мурка очень музыку любит. Вот мы и хотели проверить её музыкальные способности.

– Да ну! Чего их проверять? Она в консерваторию поступать не собирается, – рассмеялся Вовка. – Скажешь тоже! Давай выкладывай, зачем тебе моя Мурилла?

Гриша вопросительно посмотрел на сестрёнку – рассказывать или нет – и, получив одобрительный знак, помялся немного и начал говорить…

И вот что Вовка услышал…

У Марины Эдуардовны, мамы Маруси и Гриши, было очередное ночное дежурство в больнице. Ребята уже привыкли, что иногда они ночевали одни. Перед сном брат и сестра всегда читали сказки. Вот и в этот вечер, удобно устроившись на старом диванчике, они разложили перед собой большую потрёпанную книгу. Страницы её пожелтели от времени, в некоторых местах истёрлись и порвались, но всё равно это была самая любимая книга.

– Жили-были старик со старухой… – с выражением начал Гриша. Но тут из соседней комнаты послышалась музыка.

Играли на пианино, жалобно и тоскливо…

В комнате никого не было. Но… откуда тогда музыка? Такая печальная, такая грустная, она проникала прямо в душу и бередила её… Жуткое предчувствие охватило ребят, и они крепче прижались друг к другу.

– Там кто-то есть! – прошептала маленькая Маруся и со страхом посмотрела на Гришу.

Музыка на время стихла.

– Да нет там никого. – Брат стал успокаивать Марусю, но по голосу сестрёнка поняла, что он и сам немножко испугался. Гриша погладил её по русым косичкам и уже увереннее добавил:

– Просто показалось.

– Давай посмотрим, – осмелела Маруся и потянула Гришу за рукав.

– Сейчас проверю. Мы входную дверь закрыли, никто не мог войти. – Гриша решительно направился через холл.

И вдруг замер. Дверь в соседнюю комнату приоткрыта, и в комнате темно! А Гриша хорошо помнил, что не выключал свет!

И тут он снова услышал музыку! Она была тихая и очень грустная.

– Я боюсь, – заплакала Маруся, но музыка зазвучала громче, веселее. Девочка успокоилась и вытерла слёзы.

– Там, наверное, мама, – радостно прошептала она и подбежала к двери, из-за которой опять лилась тоскливая, печальная мелодия.

Маруся резко остановилась, потому что… дверь – сама! – стала медленно открываться. А музыка становилась всё тише и тише и наконец смолкла.

Дрожа от страха, ребята застыли перед полуоткрытой дверью. Неведомая сила тянула посмотреть, что там, и наконец любопытство победило. Брат с сестрой заглянули в комнату. Тишина… Во мраке смутно проступал силуэт пианино. Белые клавиши ясно выделялись в лунном свете и выглядели жутковато. Ребята включили свет и осторожно вошли. Никого! Казалось, всё было на своих местах – во всяком случае, ничего подозрительного они не обнаружили. Пианино и круглый вертящийся стул стояли там же, где и всегда.

– Ну вот, зря мы боялись, это, наверное, слуховые гал-лю-ци-на-ци-и, – с трудом выговорил Гриша сложное слово.

Он ещё раз внимательно посмотрел по сторонам и с облегчением вздохнул, увидев красный огонёк на приёмнике:

– Уф-ф, теперь всё понятно. Мама забыла выключить радио. – Он нажал на кнопку, и огонёк погас.

Окинув взглядом комнату, Гриша заметил на пианино мамины белые перчатки. Убрал их в шкаф и с чувством выполненного долга повернулся к Марусе:

– Пойдём спать, сестрёнка.

Только они отошли на несколько шагов, как раздался едва слышный аккорд.

На цыпочках, не оглядываясь, ребята забежали к себе в комнату и спрятались под одеяло. Маруся прижала к себе плюшевого медвежонка и тихонько прошептала ему на ушко:

– Не бойся, я с тобой!

В комнате было тихо, и, как ни дрожали ребята, сон постепенно сморил их.

Утром с дежурства вернулась мама. И строго спросила: