Василий Седугин: Князь Кий: Основатель Киева

За градоначальником из кареты чопорно вышла девочка, по-видимому, его дочь, разнаряженная, точно кукла. Она, наморщив носик, огляделась вокруг, потом прошлась вдоль кареты, осторожно ступая точёными ножками. У неё было смуглое лицо, на котором выделялись широко поставленные синие глаза.

— Глянь, — склонился к Кию сосед, — у неё глаза скоро в уши убегут!

Оба фыркнули и тотчас получили по удару бичом.

Возок скоро отбыл, а на рабов пахнуло какой-то далёкой, казавшейся им сказочной жизнью...

« Хотя труд у рабов был тяжким и изнурительным, но молодость брала своё. По вечерам, после ужина, парни и девушки собирались на площадке между бараками, устраивали недолгие хороводы, влюблялись, уединялись парами в укромные места. Потом t удрали свадьбы, молодожёны отгораживали себе место на нарах и заводили новую семью, чтобы народить детей-рабов...

Как-то за ужином Ерумил, отец семейства с двумя детьми, дружески усмехаясь, сказал:

— А Кий сегодня, наверно, к новой девке наладил. У него что ни вечер, так новая любовь.

Все заулыбались. Кий был не только высок ростом и обладал большой силой, но и красив лицом. У него был прямой нос, жёсткие губы, выдающийся подбородок. Но особенно выделялись глаза — большие голубые. Взгляд их был смелым и решительным, но, когда он глядел на девушек, они становились улыбчивыми и ласковыми. И девушки были от него без ума.

— Куда только парни смотрят, — шутливо продолжал Ерумил. — Кий у них девчонок отбивает, а они молчат. Намяли бы ему разок бока, сразу бы спесь поубавилась.

— Попробуй намни, — ответил Кобяк, молотобоец немалой силы. — У него кулаки железные. Припечатает разок — не встанешь.

— Эх, молодёжь! — со вздохом проговорил Ерумил. — Вечером не унять, утром не поднять, гуляй, пока гуляется! А мы своё отгуляли. Нам поработал и — в постельку!

Кий слушал, улыбаясь одними глазами. Он думал о том, что сегодня подойдёт наконец к той девушке, вокруг которой ходил целую неделю. Чернобровая, со строгими тёмными глазами, неулыбчивая, она притягивала его к себе какой-то загадочностью и таинственностью. Остальные девушки были для него просты и понятны, а вот её он никак не мог раскусить, и оттого его ещё больше тянуло к ней.

«Если завоюю дивчину, ни за что не расстанусь», — решил он про себя.

Поужинав, он заспешил в хороводы. Молодёжь сходилась дружно, потому что времени для развлечения было до обидного мало: с восходом солнца снова на работу, а перед ней надо хоть чуть-чуть прикорнуть.

Чернобровая была уже в хороводе. Кий знал, что звали её Всенежей. Он встал в хоровод подальше от неё, но взглядом постоянно косился в её сторону.

Она тоже иногда посматривала на него. Тогда он переместился поближе и, поймав её взгляд, улыбнулся. Она ответила чуть заметным движением губ: вроде бы улыбнулась, а вроде бы и нет. У него будто кто-то острым полоснул по сердцу: какая необыкновенная девушка, втюрился по самые уши! Теперь, кроме неё, ничего не существовало!

Он выбрал момент и встал рядом. Она лишь поджала тонкие губы, а в остальном не показала и вида, что рада ему. А что он ей нравился, Кий угадывал каким-то особым чутьём.

Наконец они, взявшись за руки, стали удаляться от хоровода. Он шёл, искоса поглядывал на её лицо. Оно было непроницаемо. Он начал издалека:

— Весело было сегодня. Редко бывает так весело.

В ответ — молчание.

— Мне даже показалось, будто праздник какой-то, представляешь?

— Представляешь, — эхом ответила она.

— Нет, правда. Народу было много, даже несколько человек пожилых пришли. Необыкновенный вечер, тебе не кажется?

— Тебе не кажется.

Он недоуменно посмотрел на неё. Ещё ни с кем из девушек у него не складывался разговор подобным образом.

Некоторое время шли молча. Потом он снова заговорил:

— Приходит сегодня утром наш хозяин. Навеселе, как всегда. И давай к нам приставать: «Вы не так куёте мечи! Давайте я вам покажу!» Ну мастер отдал ему клещи, сказал: «Тащи заготовку из печи!» Тот схватил клещи и мимо печи! Видно, у него в глазах двоилось! Вот смеха было! А потом уснул прямо на лавке в кузнице. И смех и грех!

Кий хохотнул, замолчал. Потом добавил:

— А вообще-то он человек неплохой. С нами, рабами, обращается намного лучше других хозяев.

Снова тягостное молчание. «Чего бы ей такое рассказать, чтобы расшевелить? — мучительно думал Кий, шагая рядом с красивой, но упрямой девушкой. — Байку какую-нибудь?»

Но ничего путного на ум не приходило. Наконец он увидел на крепостной стене стражника, охранявшего лагерь рабов, сказал смеясь: