Екатерина Оленева - Стальные сети

– Если законы вам не по душе, почему не изменить их? Прикажите вашим министрам, пусть сделают их более милосердными. Или просто подпишите указ о помиловании. Ведь вы почти король!

Принц Амадей взглянул на Вильму с весёлым недоумением:

– Вы сейчас говорите серьёзно, сударыня? Какое милое представление о мире. Хотя, чему тут удивляться? Вы ведь ещё почти дитя. С вами сложно не попасть впросак. Порой вы кажетесь умудрённой опытом, а порой, как сейчас…

– Глупой?..

– Наивной. Неопытной. Увы, нет, я могу отменить чью-то казнь росчерком пера при желании, но о скольких казнях в моём королевстве я не имеют ни малейшего понятия? Вельможи чинят закон на своих землях по своему усмотрению, иногда творя произвол…

– Возможно, что я действительно наивна, но человеческий фактор не отменит и самый совершенный свод законов.

– Возможно, вы правы. Не будем о политике. Вам ведь наверняка скучно?

– Вовсе нет, – соврала Вильма.

Между тем они спустились к реке, через которую был переброшен горбатый каменный мост. На переправе королевские стражники взимали с проезжих плату. Народ толпился. Сборщик мостовой пошлины не спеша собирал подати, явно получая удовольствия от процесса, не упуская возможности почувствовать над другими людьми хоть маленькую, но власть.

– Дорогу его высочеству, принцу Амадею Вайтхорнскому! – протрубили в трубы.

Люди поспешно старались отодвинуться, освободив путь королевскому отряду. Все знали, что знатные особы не терпят проволочек.

Путь им преграждал лишь фургон, успевший взгромоздиться на мостик. Хозяевами фургона оказалась супружеская чета с четырьмя маленькими детьми. Мать семейства сидела с печальным лицом, держа младшего ребёнка на коленях, а отец пытался сторговаться с несговорчивым сборщиком. Все в этой компании выглядели измученными и голодными. Судя по той части перебранки, что удалось застать, бедняк пытался снизить цену за проезд, обещая отдать долг на обратной дороге, сборщик упрямился и не соглашался.

– Сэр Лэйн, – подозвал к себе принц начальника своей охраны. – Вот, –протянул он мешочек с деньгами. – Оплатите проезд. Заплатите и за этих людей тоже. Остатки раздайте милостыней.

– Слушаюсь, ваше высочество.

Поступок принца вызывал у Вильмы восхищение. Конечно, невозможно заплатить за всех бедняков, но правда в том, что большинству людей и круга вообще бы не пришло в голову помогать беднякам.

Она не отдавала себе отчёта, что с каждым мгновением всё сильнее влюблялась в синеглазого трубадура.

Вильма с детских лет обожала верховую езду, ей казалось, что она может провести в седле весь день. Но путешествие в столицу сделало для неё открытие – так только казалось. Спустя несколько часов непрерывной скачки она устала, мышцы начали ныть, ей становилось то холодно, то голодно и она возвращалась в карету. Дорога успела прискучить. Ничего романтического и интересного – одна сутолока, пыль и напряжение.

Королевских застав на дорогах было совсем не так много, как Вильма себе представляла, зато заброшенных ферм и замков – хоть отбавляй. Порой тянуло едкой гарью и Вильма чувствовала «мёртвое место», живые погибли здесь совсем недавно, кровь едва успела впитаться в землю и, кажется, сама природа и небо ещё носило траур.

– Впереди харчевня, сударыня, сегодня будем ночевать будет там, – доложил обстановку верный Хаймэ.

– Убогая какая-то, – вынесла свой вердикт Констанс, когда, выбравшись из нутра возка, окинула взглядом длинное, словно вросшее в землю, строение, темнеющее чуть вдали от дороги. – Это точно харчевня, а не разбойничий вертеп?

Из-за частокола, окружающего харчевню, раздался дикий, заливистый лай собак. Констанс не сдержала испуганного возгласа, когда огромный волкодав вылетел им навстречу.

– Пошёл прочь, – тихо фыркнула в его сторону Вильма и огромный зверь, поджав уши и хвост, поспешил убраться.

– Кажется, он вас испугался, госпожа? – с невольным уважением проговорил Хаймэ.

– Не госпожи он испугался, идиот, а её силы. Сдаётся мне, лгал ваш батюшка, утверждая, что вам её не досталось. Ишь как эти твари вас боятся!

– Добро пожаловать, господа! – выскочил им навстречу лысый толстяк в замусоленном фартуке. – Мы ждали, что вы прибудете. Те, кто приехали до вас, сказали, что часть их отряда отбилась и будет чуть позже. Милости просим к нашему двору!

Вильма невольно спрятала нос в надушенный платок – двор бы изрядно унавожен. Прямо в лужах грязи валялись две толстые перемазанные свинки, громко и возмущённо хрюкая при виде чужаков.