Густав Эмар: Том 10. Следопыт. Перст Божий

С брига также заметили шлюпку: призывные крики и мольбы о помощи стали раздаваться с удвоенной силой. Ветер продолжал слабеть; буря стихала, но море все еще сильно волновалось, и, по-видимому, должно было пройти еще немало времени, прежде чем страшные волны улягутся, и стихия упокоится… Дон Торрибио и все рыбаки прекрасно понимали это, но делать было нечего.

— Эй! Китобойная шлюпка! — раздался с брига оклик на французском языке.

— Hola! [7] Эй! (исп.) — отозвался со шлюпки дон Торрибио на том же языке. — Какое это судно?

— «Лафайет» из Бордо, капитан Пеллегрин, идет теперь от северо-западных берегов. Вы не можете подойти к нам: мы засели на риф!

— Я знаю, — отвечал дон Торрибио, — но мы можем установить сообщение.

— Имеете вы при себе канат?

— Да, и конец его укреплен на берегу!

— Я прикажу выкинуть вам буйки!

— Нет, погодите, лучше я попытаюсь достигнуть судна вплавь!

— Не делайте этого! В такой шторм это немыслимо!

— С Божьей помощью все возможно! — ответил молодой человек.

Вдруг он почувствовал, что шлюпка получила легкий толчок; он обернулся и увидел, что один из его людей кинулся в море и поплыл по направлению к судну. Это был Пепе Ортис. Пока дон Торрибио переговаривался с командиром брига, этот славный парень проворно разделся и, обмотав вокруг себя конец каната, кинулся в море, желая избавить своего господина от необходимости подвергать свою жизнь опасности.

Дон Торрибио горестно вскрикнул, но тотчас же овладел собой, произнес спокойным, решительным тоном:

— Вдвоем-то нам, конечно, удастся добраться до брига! — И, не теряя ни минуты, он передал рулевое весло Тио Перрико, который принял его без слова и, сбросив с себя в один момент лишнее платье, в свою очередь кинулся в море.

Едва только молодой человек очутился среди волн, как понял, насколько необходимо было ему кинуться вслед за верным слугой. Жертвуя собой ради своего господина, Пепе Ортис, конечно, спас ему этим жизнь, так как в одиночку дон Торрибио, при всей своей силе и замечательном искусстве плавать, не мог бы доплыть до брига.

Канат, обмотанный вокруг тела великодушного Пепе Ортиса, до того стеснял его движения, что он с большим трудом продвигался вперед. В тот момент, когда молодой господин поравнялся с ним, он уже едва переводил дух: намокший канат стал до того тяжел, что камнем тянул его ко дну.

— Ухватись руками за мои плечи и повисни на мне, пусть только одна голова у тебя остается над водой, отдохни! — крикнул дон Торрибио. Но добрый парень не соглашался.

— Ну хорошо же, — сказал дон Торрибио, — если так, то умрем вместе, и ты будешь виновником моей смерти!

Тогда напуганный Пепе Ортис повиновался. Дон Торрибио плыл в продолжении нескольких минут с Пепе Ортисом за спиной; когда силы Пепе вернулись, он снова принялся плыть, а дон Торрибио помогал тащить канат, который они мало-помалу разматывали и спускали на шлюпку.

Так продолжалось около получаса, показавшегося целой вечностью для измученных пловцов, изнемогавших под тяжестью каната. Наконец они подплыли к самому бригу.

— Эй! — крикнул капитан.

— Hola! — отозвался дон Торрибио.

— Вот причал!

— Погодите! — отвечал молодой человек и, обратившись к Пепе Ортису, спросил: — Можешь ты всего пять минут продержать один этот канат?

— Да, но только поторапливайтесь, брат! Действительно, несмотря на всю свою силу, он едва мог держаться на воде. Господин его не терял ни минуты.

— Давайте! — крикнул он. — Нас двое, и мы тащим канат!

— Знаем! — ответил командир. — Принимайте!

С этими словами он сам бросил им причал так ловко, что дон Торрибио поймал его почти на лету. На конце причала было двойное сиденье.

Молодой человек поспешил посадить Пепе Ортиса, который положительно изнемогал; промешкай он еще одну минуту, бедный парень пошел бы ко дну. Он не желал сесть первым, но дон Торрибио не слушал его возражений. Лишь только ему удалось надежно привязать Пепе Ортиса к одному сиденью, а на другом уместиться самому, как Бог помог, он весело крикнул: «Тащите!»

Минуту спустя отважные пловцы были уже на бриге.

Первой заботой капитана после того, как он горячо обнял и расцеловал вновь прибывших, было освободить бедного Пепе Ортиса от страшной тяжести обмотанного вокруг его тела каната и затем налить каждому пловцу по большой чарке старой французской водки, которую выпили залпом. Это давно испытанное средство сразу вернуло им силы и совершенно оживило и подбодрило их.