Дмитрий Гаврилов - Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения [litres]

Абу-л-Фарадж (ум. в 1286) упоминает смешанный характер нападавших на Бердаа: «В тот год, когда он, т. е. халиф Мустакфи, в 333 (= 944 г.) начал царствовать, вышли разные народы: аланы, славяне и лезги, проникли до Азербейджана, взяли город Бердаа и, убив в нем 20 000 человек, ушли назад».

Абу-л-Фида (ум. в 1332) сообщал также, что русы «прежним путем возвратились восвояси».

Свидетельства этих авторов приведены в комментариях к изданию фрагмента из Ибн-Мискавейха.

Скорее всего, речь идёт о части войска, вернувшегося «из Персии» на Русь, под предводительством с большой вероятностью Свенельда. Почему его? Свенельд не упомянут в договоре 944 года, значит, тогда его на Руси не было. Однако в дальнейших событиях он уже фигурирует. Интересны также и претензии дружинников Игоря:

«Отроци Свенельжи изоделися оружьемъ и порты а мы нази» (Лаврентьевская летопись, 945 год).

Что могло так обогатить «отроцей Свенельжих»? Древлянская дань? Ну так Игорь даней имел не меньше! А особо обогатить его дружину мог как раз заморский поход. Возвращение Свенельда из Бердаа ставит всё на свои места. Объясняя и богатство его «отроков», и высокий статус самого Свенельда, приведшего в Киев остатки дружины Олега II – «ал-Олванга», Хлгу вместе с добычей.

Напомним сказанное выше: «Истинных Королей древности роднит не только общественный статус и сверхчеловеческие, божественные могущество и мудрость. У всех Истинных Королей есть и другая общая черта: все они – Посвященные» (Платов, 2002). Посвящение достигается через странствие-поиск и преодоление таких препятствий, у которых иной бы остановился или повернул назад.

Выйдя живым из многих передряг, но потеряв любимых друзей и соратников, Одд решил в какой-то момент, что не должен рисковать более теми, кто его сопровождал в походах, раз это оборачивается такими утратами, и стал вести жизнь отшельника, путника, странника, а не викинга, направляясь «туда, не знаю куда, в поисках того, не знаю чего…».

Так, согласно саге, наметился переход Одда в новое качество, хотя, конечно, герой не растерял главных навыков и они ему весьма пригодились в будущем, после «пробуждения»:

«Поэтому он счёл разумным одной глубокой ночью скрыться прочь. Его подвозили, когда в том была нужда, а временами он то брёл по борам и лесам, то скитался по очень высоким горным дорогам. Колчан висел у него на спине. Он путешествовал по многим странам, и образ жизни у него стал таким, что одно он имел для себя занятие – стрелять птиц для пропитания. Тогда он обернул вокруг своего тела и ног бересту. Затем он сделал себе большой берестяной капюшон на голову. Он был не похож на других мужей, гораздо выше, чем все прочие люди, и весь покрыт берестой.

Теперь о нём не рассказывается, пока он не вышел из лесу и не увидел, что перед ним раскинулся какой-то край. Он увидел, что там стоит большой хутор, а недалеко оттуда – другой. Ему пришло на ум направиться к меньшему хутору, чего раньше он никогда делать не пробовал. Он подошёл к двери. Перед дверью был человек, который рубил полено. Он был маленького роста и седой.

Старик радушно поздоровался с пришельцем и спросил у него имя.

– Меня зовут Нэвраманн, – сказал он» («Сага об Одде Стреле», пер. Т. Ермолаева). Нэвраманн (Næframaðr) – «человек, одетый в бересту».

Меч Орвар-Одд обнажает редко, у героя совершенно архаическое оружие – палка, напоминающая то дорожный посох путешественника, то просто дубину, выломанную в ближайшем лесу, и исполинский лук с особыми стрелами, наконечники коих каменные, поэтому против таких стрел не устоит даже самая древняя нечисть. Этим авторы саги вольно или невольно обозначают, к какому времени и «сословию» принадлежит главный герой.

Кстати, сам лук Одда сойдёт за посох и, наоборот, посох – за лук, такая вот симметрия. Подобное тождество есть у копья бога Одина и посоха Странника (именно так, прежде всего, и называет себя Один-Гримнир).

Перед пиром у конунга Херрауда Одд (скрытый под именем Нэвраманн) показывает своё мастерство стрелка:

«– Сьольв и Сигурд – во всём ли они большие умельцы?

– Это было бы видно, – сказал Ингьяльд, – если бы кто-нибудь стал состязаться с ними.

Вот они пришли в горы, и мимо них побежали звери, братья натянули свои луки, но, как они ни пытались подстрелить дичь, у них ничего не получалось.

Тогда Нэвраманн сказал:

– Никогда я не видел, – сказал он, – таких неуклюжих, как вы двое! Почему вы так неловко действуете?