Дмитрий Гаврилов: Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения [litres]

Полагаем, что и «поведение» князя Олега логически и психологически вполне «вяжется» с обликом Олега-человека. По-человечески как раз можно было бы понять уже весьма старого по летописям князя, достигшего пика своих побед, укротившего сам Царьград, и можно простить ему, уставшему от дел и складывающему с плеч груз ответственности, эту сентиментальность, объяснённую в «Саге об Одде Стреле», желание побывать на родной земле. Если верить его летописному желанию проведать останки боевого коня, то почему вызывает вопрос куда более естественный порыв? Тем более что происходит это всё по летописям отнюдь не «сразу же» после похода, а через 5 лет – в 912 году (а в исторической реальности и того позже, поскольку дата первого Олегова договора весьма условна). Кроме того, описание строительства державы в летописи предшествует описанию похода на Царьград. Результат этой многолетней, согласно летописцам, деятельности Олеговой проявился в сборе союзного войска, в том числе.

В книге «Язычество древних славян» у Б.А. Рыбакова находим хлёсткое:

«В сумбурной и нелогичной статье В.Л. Комаpовича, помимо признания Рода домовым, проводится мысль о существовании культа княжеского рода. Автор считает допустимым писать о том, что этот “культ возродился снова в историческое уже время над могилой Олега – основателя Киевского государства и родоначальника княжеской династии” (с. 97). Потомство Олега неизвестно, так что он никак не мог быть “родоначальником династии”. Напомню, что даже летописец XII в. не знал точно, где похоронен Олег – в Киеве, в Ладоге или “за морем”» (Рыбаков, 1981, с. 26).

В.Л. Комарович погиб в феврале 1942 года в блокадном Ленинграде, а его труд был высоко оценен редакторами ТОДРЛ и частично опубликован после смерти автора только 18 лет спустя (Комарович, 1960). А, скажем, академик Д.С. Лихачёв счёл аргументацию этого исследователя вполне убедительной и написал буквально следующее:

«Культ родоначальника сказался, в частности, в элементах религиозного отношения к Олегу Вещему, воспринимавшемуся одно время как родоначальник русских князей» (Лихачёв, 1985, с. 26). Так, может, и обоснованно воспринимался?

Например, как пишет А.П. Толочко в недавно опубликованном исследовании, « то, что Святослав Игоревич, отделенный лишь одним поколением от Олега, дал его имя своему сыну, должно указывать, как кажется, что, по крайней мере, в его время Олега считали не просто близким родственником, но, может быть, и прямым предком. К началу XII века этого уже не помнили, и Сильвестр довольно расплывчато определил его как “суща от рода” Рюрикова. Впрочем, к этому времени забыли и о других представителях княжеского дома, например племянниках (а значит, также братьях и сестрах) Игоря и Ольги, упомянутых договором 944 года и Константином Багрянородным. Имена некоторых из них – Игорь, Володислав, Предслава, Улеб, Якун – сохранены договорами. Но из всего довольно многочисленного в середине X века рода (Константин, например, упоминает восемь родственников и шестнадцать родственниц Ольги) могли уверенно указать только на всё тех же избранных персонажей византийских хроник, что и Иларион: Игоря, Ольгу, Святослава» (Толочко, 2015, с. 44–45).

Олег или Ольг – это имя встречается нам часто на страницах ранней отечественной истории, равно как и Игорь (да и Святослав). Из ближайших к нам Игорь Ярославич (ум. 1060), сын Ярослава Мудрого. Между тем, как в случае с Рюриками, это, увы, не густо, хватит пальцев одной руки для пересчёта и ещё даже лишние пальцы останутся! Это имя в родословной князей Руси появится снова лишь спустя два столетия после смерти того самого варяга Рюрика, словно бы неожиданно вспомнили. (Почему так, мы объясним в разделе 2, когда речь пойдёт о родословной Орвара-Одда, мы ещё вернёмся к этому интересному моменту.)

Если продолжить за А.П. Толочко, у Олега Святославича (ок. 1053–1117) – внука Ярослава Мудрого и сына черниговского и затем киевского князя Святослава Ярославича – будет внук, и тоже Олег Святославич (ум. 1204), а также и сын Игорь Ольгович (ум. 1147). В честь уже этого Игоря из рода Ольговичей будет назван сын Святослава Ольговича, памятный всем по «Слову о полку Игореве» – Игорь Святославич (1151–1201).

Будут Олеги да Игори и в роду рязанских князей.

Просто малоубедительная гипотеза Комаровича о Роде как о домовом по понятным причинам не понравилась Борису Александровичу Рыбакову, у которого на этот счёт было своё, не менее спорное, как сегодня понятно, мнение. И он жёстко среагировал на то, что задевало его собственные построения. Но вместе с этим, увы, вначале отринул и здравые идеи, чтобы, как мы увидим, всё-таки вернуться к ним годами позже.