Бернард Корнуэлл - Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа [сборник]

— Нет, мисс.

— Корона Испании! Скипетр и держава! Ну конечно, мистер Шарп. Наполеон хочет надеть корону на себя, а ваш друг бросил ему вызов. Неужели не понятно? Мы спасаем регалии королевской династии! — От удовольствия девушка захлопала в ладоши. — Я буду настаивать, чтобы мне показали сокровища. Он же собирается показать их вам?

— Он сказал, что, возможно, расскажет мне все после ужина. По-моему, все зависит от этих священников.

— В этом случае мы можем ничего и не узнать, — поморщилась Луиза. — Позвольте мне с вами поужинать?

Просьба обескуражила Шарпа. Он сомневался, что Вивар обрадуется присутствию девушки, в то же время понятия не имел, как мягко ей намекнуть, что она слишком настойчива.

— Не знаю, — пробормотал он наконец.

— Ну конечно же я смогу с вами отужинать! Вы же не хотите, чтобы я умерла с голоду? Сегодня, мистер Шарп, мы с вами узрим бриллианты короны! — Луиза была очарована происходящим. — Если бы только мистер Баффорд мог меня сейчас видеть!

Шарп вспомнил, что мистер Баффорд и есть тот самый методист, который делает чернила и хочет жениться на Луизе Паркер.

— Он, безусловно, стал бы молиться за вас.

— Самым благочестивым образом, — расхохоталась девушка. — Но было бы жестоко над ним смеяться, мистер Шарп, тем более что я лишь оттягиваю время, когда приму его предложение. — Ее энтузиазм заметно угас. — Полагаю, как только мы разгадаем тайну, мы отправимся в Лиссабон?

— Если там до сих пор стоит наш гарнизон — да.

— Мне придется поехать с вами. — Она вздохнула, как ребенок, который сожалеет о неизбежном конце только начавшегося праздника. Потом ее личико прояснилось и снова приняло озорное выражение. — Вы попросите разрешения майора Вивара на мое присутствие на ужине? Обещаю вести себя хорошо.

К удивлению Шарпа, Блас Вивар ничуть не рассердился на просьбу девушки:

— Разумеется, она может с нами поужинать.

— Ее очень интересует сундук, — предупредил Шарп.

— Естественно. И вас тоже.

Таким образом, Луиза попала на разговор, в ходе которого Шарп наконец выяснил, почему Блас Вивар ему лгал, почему касадорцы пришли ему на помощь и почему испанский майор так упорно шел на запад сквозь хаос поражения и зимнюю стужу.

В эту ночь Шарп почувствовал, что еще глубже погрузился в причудливый и загадочный мир, где души мертвых, словно огоньки, плавают в ночной тьме, а ручьи полны духов и фей. Мир Бласа Вивара.

Шарп, Луиза, Вивар и лейтенант Давила ужинали в комнате с массивными колоннами, поддерживающими полукруглый потолок. С ними же находились священники. На полу были расстелены одеяла, пылал камин, к столу подали просо, бобы, рыбу и баранину. Один из священников, отец Бореллас, коротенький толстый человек, довольно сносно говорил по-английски и был рад возможности попрактиковаться с Шарпом и Луизой. Он поведал им, что имеет приход в Сантьяго-де-Компостела, приход маленький и очень бедный. Подливая Шарпу вина и следя за тем, чтобы его тарелка оставалась полной, он всячески расписывал свою нищету и ничтожество. Второй священник, по его словам, был большим человеком, настоящим гидальго и будущим кардиналом.

Будущий кардинал являлся ризничим собора в Сантьяго. Он с первых же минут дал понять, что не доверяет лейтенанту Ричарду Шарпу. Если отец Альзага и говорил по-английски, перед лейтенантом он своего умения не продемонстрировал. Напротив, он старательно ограничивался беседой с Бласом Виваром, которого, очевидно, считал равным себе по социальному положению. Его враждебность была столь очевидна и откровенна, что Бореллас посчитал нужным ее объяснить:

— Он не любит англичан.

— Как и многие испанцы, — сухо заметила Луиза, подавленная непривычной враждебностью.

— Понимаете, вы — еретики. И ваша армия бежала, — мягким извиняющимся тоном произнес Бореллас. — Ох уж эта политика, лейтенант. Я ничего в ней не понимаю. Я — скромный священник.

Умение скромного священника ориентироваться в подворотнях и закоулках Сантьяго-де-Компостела и спасло ризничего от французов. Он поведал Шарпу, как прятал ризничего во дворе штукатурщика, в то время как французы прочесывали дома.

— Они перестреляли много людей. — Священник перекрестился. — Если у кого-то находили охотничье ружье, этот человек объявлялся врагом. Бах! Если кто-то возражал против убийства — бах! — Бореллас отломил корку хлеба. — Не думал, что увижу врагов на земле Испании. Это все-таки девятнадцатый век, а не двенадцатый!